Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100

В этой книге мы познакомились с образами древнерусской живописи, с лежащими в их основе сюжетами. Эти сюжеты, почерпнутые из христианского слова, в основной своей части знакомы всем христианским народам. Но благодаря особому, восходящему к византийской православной традиции отношению к христианскому слову, к задачам, опирающейся на него живописи, эти сюжеты стали на Руси основой самобытного, уникального в мировой культуре явления - древнерусской иконописи. Унаследованное от Византии древнее православное понимание задач иконописи состояло, как мы знаем, в том, чтобы раскрыть как можно более полно ту историю человеческого спасения, о которой повествует христианское слово и которое лежит в основе христианского вероучения.
И, как мы видели, именно в разрешении этой задачи достигли величайших успехов русские художники XI-XVII веков. С бесконечной глубиной передавали они соединение истинно человеческого и божественного в воплотившемся ради людей Сыне Божьем, представляли свободной от греха человеческую природу его земной Матери. Исполненными конечного светлого смысла предстают в древнерусской живописи все события, ведущие к людскому спасению, - даже если, совершаясь, они были полны печали. С захватывающей силой передавали древнерусские художники то внутреннее преображение, которое может обрести каждая, идущая путем праведности конкретная человеческая личность.
Замечательную свободу давала русским мастерам унаследованная древняя традиция. Стремясь передать, постичь столь важное для них содержание, художники не только сохраняли саму, восходящую к Византии, художественную систему в целом, но тщательно берегли все, сделанное их предшественниками для изображения каждого образа, каждого сюжета, твердо опирались на выработанный для этого веками канон. И этот древний, используемый как незыблемая основа канон позволял художникам легко и свободно идти дальше, обогащать образы новыми, невиданными ранее, тончайшими оттенками. Бесконечно разнообразие русских икон одного типа, одного извода - будь то образы Спасителя или Богородицы, праздников или святых.
Решая стоящую перед ними задачу, древнерусские мастера не только хранили византийскую художественную систему, но и от века к веку последовательно развивали и совершенствовали ее. И результатом этого стало и то новое, что несли созданные ими отдельные образы, каждое конкретное произведение, и то, что древнерусские мастера создали высокий иконостас - явление, неизвестное остальному православному византийскому миру. Тем самым на Руси не только фрески и мозаики, но и собственно иконы оказались соединены с древним символическим смыслом церковного здания, оказались слитыми архитектурно со зданием храма. Древнерусское искусство довело до логического завершения унаследованный от Византии принцип единства здания храма и находящейся в нем живописи, драгоценный для любого искусства принцип художественного синтеза. Но, может быть, наиболее заметен результат развития собственно художественной системы в русской иконописи в том, как необычайно ясно дает она понять, что все изображенное в ней столь велико и значительно, что предстает не свершившимся в какой-то момент протекшего времени, а живущим в вечной людской памяти. Об этом пребывании в вечности свидетельствуют на русских иконах и нимбы вокруг голов изображенных, и окружающие их золотые, алые, серебряные фоны - символ негасимого вечного света. Об этом свидетельствуют и сами выражающие небывалое духовное сосредоточение лики, не извне освещенные, а наполненные идущим изнутри светом, подчиненные невозможным в реальной жизни ракурсам. И людские фигуры, обретшие бестелесную легкость. И господствующий в иконе сияющий, яркий, чистый цвет - в этой чистоте и сиянии превосходящий цвет обычного, видимого, сиюминутного мира. Это ощущение подтверждается и тем, что место действия не изображено в иконах, а как бы обозначено предельно емко и кратко, для вечного напоминания: подымаются залитые светом, словно увиденные целиком, сразу с нескольких точек дома и храмы, в виде горок с чудесными древами и травами развертывается земная твердь. Преображенным здесь оказывается даже предметный, вещественный мир. Чтобы добиться всего этого, древнерусские мастера научились соединять воедино разделенные во времени движения и повороты людей, свободно использовать пропорции фигур, далекие от присущих им в обычной жизни, строить пространство по законам особой перспективы. Они добились виртуозного владения линией, оттачивали умение использовать яркие чистые цвета и предельно точно гармонировать их оттенки. И что, может быть, всего важнее - подчинять гармонии все элементы, все изображение в целом.
И эта гармония не разрушалась даже тогда, когда на русских иконах изображались силы зла. Глубина, с которой древнерусские художники раскрывали то светоносное спасительное начало, которое, согласно христианству, действует в мире; глубина, с которой умели они изобразить добро, позволяла им ясно и твердо противопоставить ему зло, не наделяя его носителей чертами уродства и безобразия. Достаточно вспомнить, как зримо противостоят величию Христа не наделенные никакими внешними атрибутами злобы судящие и терзающие его в сценах Страстей, как вообще противостоят на иконах палачи претерпевающим страдание мученикам. Можно вспомнить и то, что просто сер скованный в черной адской бездне сатана в сценах Воскресения Христова - и в этой серости безусловно противостоит сияющему светом, цветущему многоцветьем красок торжеству людского спасения.   Продолжение »