Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100

Легкими башнями - светло-желтой и нежно-зеленой - обозначен на этой иконе на золотом фоне дом Иоанна, в котором случилось Успение. Между этими башнями (в доме) стоит ложе, которое (как всегда) окружают апостолы. Но среди них стоят и ангелы, а за апостолами подымаются святители церкви, чередой, теряющейся за башнями-входами, идут иерусалимские жены. Бесчисленное людское множество, как напоминание о всем людском роде, связавшем свое упование с Успением, предстоит здесь ложу Богоматери.
Безусловно скорбь в жестах и позах предстоящих, но ее выражение смягчено, почти нереально благодаря бестелесной легкости удлиненных фигур, одетых в коричневые, алые, зеленые одежды. Печаль окончательно угасает в мягких ликах, написанных прозрачными розовыми охрами. Предстоящие ложу не только склоняются, припадают к нему, но и обращены друг к другу; их печаль словно преодолена общим ведением о радостном исходе свершающегося, которое с предельной полнотой раскрыто на иконе.
Торжественна поза Иисуса Христа, подымающегося над ложем, золотым сверкающим ассистом пронизаны его одежды. Не только окружающим ложе, но и всем взирающим на икону являет он материнскую душу в ослепительно белых пеленах, высоко поднятую на покровенных руках. Ни напряженного раздумия, ни замкнутости свершившего таинство нет в его лике. Округлый и мягкий, написанный сияющими розовыми охрами, он изливает одну лишь торжествующую радость. Божественный свет, сияющая бирюзовая мандорла окружает его, и с ней слиты очерченные лишь линиями фигуры пришедших с ним воздать честь Успению ангелов со светильниками в руках.
Острие миндалевидной мандорлы словно указует на находящуюся прямо над ней, над фигурой Иисуса Христа, бирюзовую сферу со спасенной душой в ослепительно белых одеждах, несомую ангелами вверх, к распахнутым вратам рая. И облачное чудо - бирюзовые облака с полуфигурами апостолов в розовых, нежно-зеленых, светло-желтых одеждах, несомых ангелами,- как венцом окружает летящую сферу, умножая торжество и радость ее вознесения к райским вратам.
Внизу, у нижнего края ложа в центре, изображен много меньшего размера, чем все остальные, стоящий на коленях человек в алом плаще, воздевший руки к занесшему над ним меч архангелу,- неверный Афония. Чудо с ним уже свершилось: не только ангел занес меч, но и отрубленные кисти рук приросли, о чем свидетельствуют шрамы на них. Свершенным предстает первое помилование грешника Богородицей в ее Успении.
Как и в песнопениях праздника, событием радостным, которое «празднуют ангелы и к веселию земных призывают», предстает на этой иконе Успение. Звучит в иконе, подобно песнопениям, и мотив людского множества, «всех концов земли, ублажающих Богородицу в Успении». Введением Чуда об Афонии твердо подчеркнута столь важная для этих песнопений мысль, что «в Успении Богородица не оставила мир». Не только по смыслу, но и по всему строю эта икона близка не просто к повествовательному, но и к поэтическому, слитому с музыкой слову.
Музыкальны, певучи, легки очерки фигур; предстоящие ложу ритмически связаны друг с другом и с парящими над ними облаками. Радостный лейтмотив иконы - фигура Иисуса Христа с душой - получает развитие в полете сферы к райским вратам. Этот лейтмотив обогащает и вторящие движению Иисуса Христа фигуры святителей и жен. Мерцание ангельских нимбов, словно зажженных нимбом Иисуса Христа, розовое свечение ликов, предстающее отблеском наполняющего его лик сияния, цвета иконы - коричневый, зеленый, алый, охристый- все взято в некотором смягчении, образует единство, построенное, как по камертону, по ослепительно белым одеждам спасенной души - цвету рая и райского блаженства. «Успение» из Успенского собора Дмитрова - своеобразный живописный гимн Успению Богородицы.
Христианские храмы всегда посвящены какому-либо празднику или святому. В Древней Руси существовал стойкий обычай, идущий еще от Киева, от собора его Киево-Печерской лавры, но получивший особенно широкое распространение в северо-восточных пределах,- обычай посвящать главные соборы городов и княжеств празднику Успения. Отдавая свои города и княжества под защиту Богородицы, русские люди обращались к тому празднику, где утверждается, что защита эта навсегда пребудет с миром, с родом людским, и воздавали ему особую честь. Именно народное отношение к празднику особенно ярко воплотилось в иконах XV-XVI веков, но и в дальнейшем оно помогало древнерусским мастерам создавать образы захватывающие и покоряющие своей художественной полнотой.   Продолжение »