Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100

Через несколько лет Андрей Рублев, работая со своим другом, художником Даниилом Черным в Успенском соборе города Владимира, повторил сделанное в Благовещенском соборе, но добавил к этому еще одно новшество. В Успенском соборе также развернулся на архитраве преграды многофигурный деисус, также представляющий полноту моления церкви перед Спасом. Над деисусом поднялся праздничный ряд, повествующий о воплощении Бога ради людей. А над праздничным рядом поместили художники иконный ряд, изображающий ветхозаветных пророков, предсказавших приход Иисуса Христа. Этот ряд напоминал, что с далеким Божьим промыслом, с дальней заботой о спасении человека связан его приход в мир. Этот ряд делал тем самым еще убедительнее надежду, заключенную в обращенной к Спасу молитве. Эти три иконных ряда, слитые воедино, и составили иконостас; именно такие ряды стали подниматься на алтарных преградах и в других русских храмах XV века.
Созидая их смысловое единство, мастера в каждом входящем в иконостас образе - будь то икона святого, праздника или ветхозаветного пророка- с предельной полнотой раскрывали его связь с людским спасением, идею единения Бога и человека. Художники спаивали воедино иконы и средствами чисто художественными: подчиняли их общему ритму, гармонизировали их цветовой строй. Занявший точное место в церковном пространстве иконостас, его ряды, входящие в них иконы строго соотносились по своим пропорциям с архитектурой здания, а по своему строю - с живописью на его стенах.
Живопись необычайно светлая и глубокая наполняла иконостасы XV века; цельным, глубоко самобытным явлением искусства становился и сам созданный в начале столетия трехъярусный высокий иконостас. И как целое иконостас был унаследован русским искусством.

Но в Древней Руси наследование всегда означало развитие. И уже в XV веке, создавая иконостасы, мастера еще расширили число предстоящих в деисусе. Они включали в него святых всех типов святости: преподобных, мучеников, святителей, широко вводя святых, «просиявших в русской земле», раскрывая во всех этих образах бесконечные оттенки милосердия и сострадания. А к концу столетия в число праздников мастера включают Страсти, мучения Иисуса Христа, художественно осмысляя их как вехи на пути спасения. В XVI столетии мастера вводят еще один верхний ряд, где располагают праотцев, и этим рядом завершается формирование иконостаса, развернувшего всю полноту воссоединения людей с Иисусом Христом. В своем сформировавшемся, классическом виде иконостас читается следующим образом. Верхний ряд, праотеческий, представляет первоначальную, ветхозаветную церковь, от Адама до Моисея, до получения Закона. Изображенные здесь праотцы предстают со свитками, на которых начертаны пророчества о пришествии Иисуса Христа. В центре помещается образ Троицы, «Явление Аврааму у дуба Мамврийского» как знак первого Завета, который заключил Бог с человеком. Ниже пророческий ряд - Церковь, уже обретшая закон от Бога. На свитках, которые держат пророки, начертаны предсказания о Богородице, от которой воплотится Иисус Христос, и в центре этого ряда помещают «Богоматерь Знамение», «Богоматерь Воплощение», «Богородицу с младенцем в лоне». Следующий ярус, праздничный, представляет собой период новозаветный, он включает праздники: события из жизни Иисуса Христа и Богородицы, Страсти Христовы, Сошествие Святого Духа на апостолов, Крестовоздвижение - как вехи на пути человеческого спасения. Дальше идет деисусный чин - моление Церкви, воссоединяющее людей с Иисусом Христом, моление, которое завершается и разрешается лишь на последнем, Страшном суде. Под этим чином располагается собственно алтарная преграда, и помещенные на ней иконы и росписи не так жестко, но тоже связаны с чинами иконостаса, с заложенным в них смыслом. По сторонам от царских врат - главного входа в алтарь - располагаются две иконы: Спасителя и направо от него - Богородицы с младенцем. Здесь же крепится местная икона: икона того праздника или святого, которому посвящен храм.

Живопись всегда украшает и сами царские врата, она неразрывно связана с их символическим истолкованием. Царские (иногда их еще называют райские или небесные) врата воспринимались как вход в рай, так как служили главным входом в алтарь, который рай и символизирует. Поэтому в навершии царских врат всегда помещают Благовещение, «спасения нашего главизну», того спасения, которое открыло людям путь к раю. Под Благовещением на вратах располагают четырех евангелистов, принесших весть об этом спасении, поведавших миру об Иисусе Христе. Иногда вместо евангелистов изображают Василия Великого и Иоанна Златоуста - авторов литургии. А над вратами - сам образ таинства: причащение Иисусом Христом апостолов, то причащение, которое наследуют все верующие, все входящие в Церковь, и которое происходит перед вратами.
Кроме центральных, царских врат, в алтарной преграде есть еще северные и южные врата. На них помещают изображения святых диаконов (например, забитого камнями диакона Стефана) или архангелов, которые понимаются как сослужащие при совершении таинства. Но иногда изображения архангела на южной двери заменяют изображением Благоразумного разбойника. Из двух распятых с Иисусом Христом разбойников, это тот, который покаялся и уверовал в него на кресте (его по преданию звали Рахом). Этому раскаявшемуся разбойнику Господь пообещал: «Днесь будешь со мною в раю». Оттого и это изображение на дверях напоминает, что и они - вход в рай, символизируемый алтарем.
В последующие века иконостас иногда дополнялся, например в XVII веке выводили в отдельный ряд Страсти Христовы. Но в сути своей он оставался неизменным, не только всегда присутствуя в русском православном храме, но и, как сказал один из исследователей древнерусской культуры, «сливаясь с самим представлением о православной церкви». И в широком смысле слова русская икона - всегда часть иконостаса, даже если она была написана не для иконостаса, или иконостас, в который она входила, разрушен. Она всегда часть той широкой картины человеческого спасения, того пути к воссоединению с Богом, в котором видели смысл человеческой истории люди древней, христианской Руси и который так ярко воплотили ее художники в высоком иконостасе.   Продолжение »