Исторические места и памятники прошлого всегда как бы овеяны особым воздухом. Как только человек, посещающий их, переступает заветную грань, в нем начинает оживать давно минувшее. Вспоминая былое, он воссоздает его в своем воображении, представляя себе участников давних событий ступающими по той земле, на которой стоит он сам. Окидывая взором местность, оп старается увидеть ее такой, какой ее могли видеть люди прошлого, стремится понять их мысли и чувства.
Чем сильнее взволнованность и действие творческого воображения, связанные с историческим местом, тем дороже оно, тем больше оно к себе влечет.
Под Москвой есть поэтичный полузабытый уголок, где как бы оживает история. Он связан с воспоминаниями о замечательных личностях, живших и действовавших в ту эпоху, когда Русь объединялась вокруг Москвы, борясь за свержение тягостного ига татар; когда она закладывала основание единого Русского государства и своей национальной общерусской культуры; когда русские люди трудились над воспитанием обновленного в страданиях и подвигах борьбы за свободу самоотверженного человека и воплощали мечту о его духовной и физической красоте в правдивых, мудрых и прекрасных произведениях искусства.
Некогда высоко на крутогоре над рекой Пажей, среди необозримых лесов, расстилавшихся на север от Москвы, утвердился небольшой городок Радонеж, в XIV-XV вв. дававшийся в удел младшим сыновьям московских князей. Доныне сохранились валы его древних укреплений и ясно просматривается первоначальное место заселения. Теперь на нем расположено заросшее травой и кустами скромное кладбище села Городок (так именуется в наши дни прежний Радонеж). С высоты городского вала над обрывистыми берегам Пажи, поросшими черемухой и ольхой, ранее виднелся холмистый широкий простор лесных далей. Хотя поля и луга несколько оттеснили лес от Радонежа, все же его замкнутое окружение сохранилось доныне, а небольшие перелески, подступающие к самой реке, напоминают о прежней лесной чаще. Летом тишина и медово-пряный запах луговых трав и мяты, как сон, объемлют место старого Радонежа. Легкий свист реющих стрижей нисколько не нарушает его покоя. На пригретой солнцем крутизне кажется, что река, поля, леса, сама жизнь находятся где-то там, внизу и вдали, а здесь все исполнено только тишины. В ней - покоряющее обаяние задушевного человеческого бытия наедине с природой.
Прошлое и настоящее предстоит как единое и нераздельное целое во всеобъемлющем понятии и чувстве Родины. Историческая быль, древнее предание и легенда, витающие над Радонежем, оживают в образах и связываются с современностью. В памяти возникает одно трогательное предание, записанное в иконописном подлиннике XVII в. и сохранившее исторически правдивые сведения об «Андрее Радонежском иконописце прозванием Рублев», написавшем икону «Троица» по повелению Никона Радонежского «в похвалу Сергию Радонежскому», которая увековечила имя Рублева и создала ему всемирную славу прекраснейшего живописца.
Вот текст этого «Сказания о иконописцах»: «Преподобный Андрей Радонежский иконописец прозванием Рублев, писаше многие святые иконы, чудны зело и украшены. Бе той Андрей прежде живяше в послушании преподобного отца Никона Радонежского. Той повеле ему при себе написати образ Пресвятые Троицы, в похвалу отцу своему святому Сергию чудотворцу. Последи же живяше в Андроникове монастыре, со другом своим Даниилом, и зде скончася».
Если это известие не позволяет с точностью утверждать, что Андрей Рублев был родом из Радонежа, то бесспорно оно свидетельствует о том, что его деятельность как художника была тесно связана с Радонежом и Троице-Сергиевым монастырем, расположенным возле него. «Бе той Андрей в послушании у Никона Радонежского» - означает, что свой иноческий путь он начал под руководством Никона, бывшего учеником и преемником Сергея Радонежского по игуменству в Троицком монастыре. Не исключена возможность, что Андрей Рублев мог прийти в Троицкий монастырь еще при жизни самого Сергия (умершего в 1391 или 1392 годах) и быть в послушании у Никона.
Далее текст подлинника, говорящий о написании Рублевым иконы «Троицы в похвалу Сергию», подтверждает достоверность монастырского предания о том, что икона «Троицы», стоявшая в местном ряду иконостаса Троицкого собора, была написана Андреем Рублевым. Этот собор был заложен в 1422 году тоже «в похвалу» Сергию как храм-усыпальница, где должны были стоять его мощи, и, вернее всего, именно для этого собора Никон и заказал Рублеву знаменитую «Троицу».
Выражение «повеле при себе написати» могло иметь смысл только в последние годы жизни Никона, умершего в 1427 г. Летопись отмечает, что Никон сокрушался, что вновь воздвигнутый им белокаменный Троицкий собор не украшен живописью. Предчувствуя скорую кончину и желая завершить его убранство еще при своей жизни, он, несмотря на скудость монастырских средств после нашествия и разорения монастыря Едигеем, призывает прославленных живописцев «изрядных вельми, всех превосходящих, в добродетели совершенных» Андрея Рублева и друга его Даниила Черного, возможно, из Москвы, из Андроникова монастыря, а также ради спешности работы и «неких с ними». Продолжение »

Дополнительные материалы:

Список статей о "Троице" Рублева: