Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100

Но вместе с увлечением красотой иконы вызревало представление и об особом источнике ее красоты. «В линиях и красках иконы мы имеем красоту преимущественно смысловую»,- писал в 1916 г. философ Е.Трубецкой. В своей ставшей знаменитой работе «Умозрение в красках» он глубоко развил эту мысль, утверждая, что древнерусские мастера «не в словах, а в красках и образах» размышляли о смысле жизни, несли ответы на те извечные вопросы бытия, о которых мучительно и напряженно размышляет и человек современный. Открытие древнерусской живописи в начале XX века, признание ее художественного значения возрождало и понимание ее подлинного духовного смысла. Но на дальнейших судьбах и самого древнерусского искусства, и его постижения сказались великие и грозные исторические события начала XX века, свершавшиеся в стране, преобразования в результате Октябрьских событий 1917 года. Признание атеизма в качестве государственного мировоззрения привело к гонению на христианское слово, к почти полному изъятию его из народного обихода, надолго сделало невозможным изучение духовного смысла древней иконописи. Оно грозило гибелью и самим произведениям древнерусского искусства. Были закрыты тысячи храмов, многое из принадлежащего им, в том числе и древние иконы, было уничтожено. Однако признание иконописи искусством, составной частью культуры сыграло свою положительную роль: для икон открыли свои двери музеи, и под их крышей на долгие годы обрели они дом и пристанище. В музеи поступали и древние иконы, собранные коллекционерами, и иконы из закрываемых храмов. В музейных залах выставлялись они редко и мало, но среди музейных сотрудников были подлинные подвижники, отдавшие ум и душу делу сохранения, а затем и изучению икон, сумевшие наладить их реставрацию. Подспудно, но неуклонно продолжали они дело «открытия иконы».
С послевоенных лет, когда начал возрождаться интерес к национальной культуре, икона как явление этой культуры начала возвращаться и в музейные экспозиции: сначала очень робко, а в 60-80-е годы уже достаточно широко и открыто. А происходящие сейчас в нашем обществе процессы привели уже к тому, что древняя икона возвращается и в храмы.
Совершившееся в начале XX века открытие иконописи почти совпало по времени с первой мировой войной. Философ Е.Трубецкой, может быть, глубже всех оценивший смысл этого события, считал, что «среди этих мук открытие иконы явилось вовремя». Он провидел, что ужасы войны - «возможно... только первое проявление грозового периода всемирной истории, который явит миру ужасы доселе невиданные». И утверждал, что важно и знаменательно то, что именно в преддверии этого периода «немая в течение веков икона заговорила с нами тем самым языком, каким говорила она с нашими предками». Этот зазвучавший в начале столетия, а затем тщательно заглушаемый язык очень важно расслышать и нам сейчас.
Но народ, все мы, к кому вернулась древняя икона, оказались теперь в двойной изоляции от своей расчищенной, сохраненной, сияющей красками живописи. Если людям начала XX века был нов художественный мир иконы, то лежащее в ее основе слово, Евангелие, Библия, вся христианская традиция были им хорошо известны. Мы, так же как и они, воспитаны, привыкли с детства к европейской живописи (потому что европейской по типу является и русская живопись XVIII-XIX веков), и нам тоже труден и непривычен художественный язык иконописи. Но, кроме того, нам - нам в широком смысле слова (есть семьи, где в самые трудные годы дело обстояло иначе) - плохо известно Священное Писание, неведомы жития святых, церковные песнопения, закрыто то «слово», которое лежит в основе древнерусской живописи. Начавшееся возвращение к нему идет трудно и медленно. И вот в музейных залах, при разглядывании книги по искусству, на экскурсиях в древних городах и даже в храмах взрослые и дети задают одни и те же вопросы: «Кто изображен? Что изображено?», а потом - «Почему так изображено?». Вопросы эти, кажущиеся на первый взгляд простыми и наивными, которые взрослые и даже дети часто задают, стесняясь, как мы видим, чрезвычайно важные и нужные. Без ответа на них невозможно самое первое приближение к древнерусской живописи, невозможно приобщение к тому открытию иконы после столетий забвения, которое принес наш век. Эти вопросы продиктованы самой древнерусской живописью, ведут к стоящему за ней слову, к тем способам, которыми оно воплощено, к присущему этой живописи единству смысла и красоты, которое составляет ее суть.
Вот на эти простые и вместе с тем важные вопросы попытается дать ответ эта книга, которая называется «Сюжеты и образы древнерусской живописи». Она рассказывает об основных, важнейших образах древнерусской живописи и, отвечая на вопросы «Кто изображен? Что изображено?», включает в себя пересказ всех тех сюжетов, почерпнутых из христианского слова, из Священного Писания, апокрифов, житий, духовной поэзии, которые лежат в основе именно этих образов. А помогая понять, «почему так изображено?», книга повествует о том, как каждый конкретный сюжет воплощался в живописи, как созидались его образы древнерусскими художниками разного времени в разных видах живописи, но главным образом - в иконах, составляющих основную часть древнерусского живописного наследия. Ответы, которые дает книга, не будут и не могут быть исчерпывающими,- ведь в книге охватываются лишь самые основные образы древнерусской живописи. Но дело не только в этом. Пересказ сюжетов ни в коей мере не претендует на то, чтобы подменить собой Библию и древнерусскую литературу. Чтение Библии, знакомство с древнерусской литературой является необходимым условием подлинного понимания древнерусской живописи. И все сказанное в книге о том, «как изображено», объяснение художественного строя иконы не должно подменить собственного восприятия. Книга дает некую основу для этого восприятия, а вникать, опираясь на нее, в древнюю живопись, вникать, увлекаясь, радуясь и волнуясь, читатель станет сам,- и только тогда автор будет считать свою задачу выполненной. Только тогда древняя живопись перестанет быть лучше или хуже понятым музейным экспонатом, сможет по-настоящему войти в вашу жизнь, так, как входила она в жизнь наших далеких предков: украшая ее высокой красотой, помогая постигнуть истины христианства. Древнерусское искусство обращено к человеку, и только в ответном духовном труде человека возможно его постижение.
Книгу эту лучше читать подряд, изложенное в ней подчинено достаточно строгой логике. Но можно пользоваться ею и как своего рода справочником. Если вас интересует какой-либо определенный сюжет и сложившиеся на его основе образы или вы хотите что-то вспомнить о них, можно обратиться прямо к посвященной этим образам главе. Для того чтобы при этом не вызывали затруднения термины и непонятные слова, объясненные в других главах, к книге прилагается словарь.   Продолжение »