Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100

Сияюще белая стоит перед ними прямоугольная трапеза, на которой золотятся три чаши, лежат хлебы, ножи и лжицы (ложки). А у ее темно-зеленого торца, очерченного алым с идущими по нему белыми и темными каменьями, с двух сторон стоят служащие им Авраам и Сарра. Подтверждая величие восседающих за трапезой, много меньше их услужающие им люди. И не недоступного покоя, а многосложного движения полны их фигуры: протянув восседающим руки с кувшинами, склоняются перед ними и к ним ступают Авраам и Сарра. Открыто, радостно выражение их лиц. Но именно эта живая людская суть служащих Троице, принимающих ее благословение делает выразительной их приобщенность к таинственному и недоступному, позволяет ощутить чудесный источник их радости. Отблеском идущего от Троицы света ложится свет на их лики. Густое золотое таинственное свечение пронизывает темно-багряные одежды Авраама. Как знак той славы, которую несет Сарре дарованное Троицей обетование, царственно прекрасен ее ало-зеленый, покрытый мельчайшим золотым узором наряд.
В самом низу иконы в центре, под аркой, которую образует трапеза, изображен Авраам, закалывающий теленка. Его склоненная фигура в пронизанных золотом, подпоясанных алым поясом багряных одеждах вторит торжественному наклону арки. Величавым и значительным предстает и этот акт его гостеприимства, и это подтверждение той праведности, в которых обрел он благословение Троицы. Но, кроме того, заколотый теленок, «закланный агнец» - стойкий древний знак жертвы. И алый теленок, предстающий здесь в основании всего изображенного, напоминает о той великой, определившей судьбы мира жертве, которую, даруя обетование Аврааму и Сарре, благословляет Троица.
Икона эта была написана во Пскове, где главный, кафедральный собор, называемый псковичами «Домом Святой Троицы», издревле был посвящен Троице и являлся своеобразной эмблемой города. Очевидно, на существовавшее здесь веками особое почитание Троицы, на сложившуюся традицию ее истолкования опирался мастер, создавший свой яркий, глубокий, выразительный образ.
Но примерно на сто лет раньше, в других русских пределах, в княжестве Московском, также в месте, связанном с глубоким почитанием Троицы, была создана икона, которая стала вершиной ее русского истолкования. Согласно историческим источникам, в 1427 г. по заказу Никона, игумна Троице-Сергиевой лавры, Андреем Рублевым была написана икона Святой Троицы в память, «в похвалу» основателю монастыря Сергию Радонежскому, великому почитателю Святой Троицы.
«Троица» Андрея Рублева также может быть названа ветхозаветной. Правда, Рублев избирает хотя и достаточно древний, но редкий в его время вариант изображения: в нем нет Авраама и Сарры, нет бытовых подробностей их гостеприимства; остаются лишь три ангела, восседающие за трапезой, сама Троица. Но этот избранный им древний извод Рублев наполнил неведомой ранее глубиной. Три ангела на иконе Рублева располагаются не по одну сторону трапезы, а как бы окружают ее, восседая на седалищах. Ощущение их особой, таинственной природы сразу же рождает их облик: так необыкновенно мягки, нежны и вместе с тем недоступны их окруженные нимбами лики, так легки и одновременно величавы описанные плавными линиями фигуры в багряных, ослепительно-голубых и нежно-зеленых одеждах с широко распахнутыми золотящимися крыльями. Тонкие, длинные посохи - знак силы - держат они в руках. Ангелы очень похожи друг на друга, но между ними нет абсолютного тождества. И, умножая ощущение таинственной сути ангелов, при взгляде на икону возникает и постепенно укрепляется представление об их глубинном единении, о соединяющей их безмолвной, а потому чудесной беседе. Икона смысл этой беседы постепенно раскрывает, захватывает им, погружая в его глубину.
Чуть выше двух других сидит средний ангел. На его багряном хитоне лежит широкая золотистая полоса, клав - тот царственный знак, которым в живописи отмечались только одежды Иисуса Христа. Это второе лицо Троицы, Бог Сын, которому предстоит воплотиться и своей жертвенной смертью искупить разделение между божеским и человеческим. Он повернут к правому (от нас) ангелу, но лик его обращен, склонен к левому, к Богу Отцу, волей которого начинается устроение Вселенной.
Покоя, но покоя, не отделимого от чудесной силы, исполнена поза левого ангела, и, словно идущая от него энергия, проступает через его хитон сияющая лазурь. В полноте этой силы, в осознании своей мощи невысоко подымает он благословляющую десницу. Его благословение обращено к стоящей в центре стола чаше с головой агнца - знаку Авраамова пира и абсолютному, безусловному знаку жертвы, так как «закланный агнец», кроме того, лежит в жертвенной чаше. Склонившись к Сыну, Отец указует на жертву, благословляет ее. И Сын отвечает Отцу согласием. Полнота и добровольность этого согласия - и в самой мягкой тишине его склонения, и в том удивительном соединении кротости и самоотверженной силы, которой полон его лик, и в том, как спокойно он благословляет жертвенную чашу. Сплавляются, соединяются воедино воля Отца и Сына. А справа склоняется к Сыну, вторит движению Отца, сплавляет с их волей и свою волю Дух Утешитель - с отблеском тихой печали в лике, в одеждах, сияющих нежной зеленью и небесной лазурью.
Единение Троицы в ее безмолвной беседе и лежащее в ее основе благословение на жертву и приятие ее развивается, дополняется всем строем иконы.
Смыкая, нерасторжимо соединяя трех ангелов, вписывает мастер их фигуры в незримый круг - знак безначальной и не имеющей конца вечности. Форме жертвенной чаши вторят фигуры двух боковых ангелов, и словно погруженным в нее предстает третий. Знаком «божественного домостроительства», как называли в старину устроение Вселенной, подымается за левым ангелом, Богом Отцом, дом. Как напоминание о «древе Креста» встает дерево за средним ангелом, Богом Сыном, а гора за третьим ангелом, Духом Утешителем,- знак всего возвышенного, возвышающего и утешающего сердце.   Продолжение »