Андрей Рублев - на главную

Биография

Мир Рублева

Произведения

Эпоха Рублева

Святая Троица

Круг Рублева

Хронология

Карта сайта

Антология

Иконостас




     


"Мировоззрение Андрея Рублева". Из книги В.А.Плугина

торое и страшное Христово Пришествие"

  
Апостол Павел
  

    Содержание:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

Это положение, прекрасно характеризующее существеннейшие черты миросозерцания монаха-исихаста в применении к его собственной личности, вряд ли, однако, могло быть принято церковью по отношению к искусству, воспитывающему общественное сознание.
И в данном случае можно констатировать несомненное противоречие, имеющееся между иконографической схемой «Второго пришествия» с характерными элементами устрашения и художественным решением композиции. Так и должно было быть, ибо схему мог диктовать заказчик, а над ее художественным толкованием он был не властен.
Пока трудно ответить на вопрос, каковы были реальные основы расхождений иконописцев с канонической схемой. Было ли это сознательное противопоставление своих убеждений общепринятым взглядам или неосознанным, стихийным самовыражением художников, которые просто не могли писать иначе, чем чувствовали. Может быть, спускаясь с лесов, Андрей и Даниил ощущали, что ответили не только другим, но и себе на очень важные вопросы.
Мысль о «Втором пришествии» как суде оправдания властно вторгалась в драматические по замыслу образы и видения мировой катастрофы. Прочтя гневные строки пророческих посланий, зритель готов был увидеть перед собой искаженные яростью лица неистовых обличителей нечестия, но видел кротких и незлобивых старичков с маленькими глазками. О Давиде В.Н.Лазарев говорит, например, что его лицо «подкупает своей мягкостью и добротой». Вероятно, это снижало эффективность воздействия грозных предупреждений на молящихся.
Сцена «Земля и море отдают мертвых» в изображении художников различных эпох часто принимала характер фантастического видения. Мастера пытались как можно реальнее представить, как из раскрытых пастей львов и слонов или каких-то диковинных животных и чудовищ появляются руки и ноги людей, когда-то съеденных этими хищниками. На композиции лежал пугающий отсвет апокалипсических ужасов.
Андрей Рублев (скорее всего именно он писал эту фреску) решил сцену совершенно иначе. В этом небольшом произведении он сумел выразить свое представление о гармонии и упорядоченности земного мира, который уступал теперь место миру еще более совершенному. Две женские фигуры идеальных пропорций - олицетворение земли и моря - символизируют красоту творения; звери, птицы и рыбы, гады морские и земные - это живое наполнение мира, его реальная красота, врученная человеку. Вот так Рублев мог написать ветхозаветную сцену наречения Адамом имен зверям. Краб на фоне морских глубин, изображенный на узком боковом откосе западной арки, выглядит каким-то самостоятельным анималистическим этюдом. Воскресшие мертвецы появляются перед зрителем не из пасти хищных животных; стройные ряды одетых в белоснежные саваны фигур виднеются за олицетворением земли. Их запрокинутые вверх лица с надеждой устремлены на сходящего с небес судию. Момент всеобщего воскрешения всех мертвецов, не только скончавшихся в гробах или поглощенных пучиной моря, но и ставших добычей хищников, передан Рублевым очень лаконично и глубоко философски. Он не стал рисовать потрясающих воображение картин, а дал только символ. В левом углу композиции изображен медведь, из пасти которого высовывается рука. И это все.
Здесь нельзя не вспомнить поразившего в свое время Епифания Премудрого ответа Феофана Грека на просьбу написать цареградскую церковь Софии во всем ее великолепии и грандиозности, со всеми «столпотворениями» и «околостолпиями», «сходами» и «восходами».
Вот это умение выразить многое через малое было характерной чертой Рублева как художника, которое проистекало из сущности его философского мировоззрения и позволяло избегать примитивного натурализма.
Несомненно, что Даниил написал бы композицию иначе, в более живой и непосредственной манере.
Рука Даниила и его учеников наиболее отчетливо обнаруживается в росписях южного нефа, посвященных теме рая. Самым выдающимся произведением является здесь фреска «Идут святые в рай», расположенная на северном склоне свода. Этот сюжет задевал самые глубокие струны души иконописца, давал ему возможность изобразить и одновременно пережить самому состояние человека, стоящего на пороге свершения всех надежд. Человека, прожившего праведную жизнь на земле и теперь удостоившегося жизни вечной. Что должен он ощущать в эту решающую минуту? Какие чувства отразятся на его лице?
В разное время художники по-разному отвечали на этот вопрос.
Как и другие сюжеты христианского искусства, композиция «Страшного суда» не оставалась навечно застывшей в заданных иконографических рамках. В частности, менялись удельный вес и значение в общем цикле сцены «Шествия праведных в рай». В росписях XI- XII вв. этот сюжет находился в зародышевом состоянии, или во всяком случае разрабатывался очень мало, ибо художников более всего привлекали картины самого суда, исполненные пафоса величия, или мрачные образы ада, пугающая сила которых давала больше простора воображению и более отражала уровень средневекового общественного сознания.   Продолжение »


Реклама:
» 

"Андрей Рублев", 2006-2016, me(a)andrey-rublev.ru

LiveInternet