Андрей Рублев - на главную

Биография

Мир Рублева

Произведения

Эпоха Рублева

Святая Троица

Круг Рублева

Хронология

Карта сайта

Антология

Иконостас




     


"Мировоззрение Андрея Рублева". Из книги В.А.Плугина

е на лица судите, сынове человечестии..."

  
Апостол Павел
  

    Содержание:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

Очень колоритный материал по этому вопросу дает знаменитая новгородская легенда о земном рае, сохранившаяся в упоминавшемся «Послании» Василия Калики к Феодору Доброму. «Лазоревый деисус» на ограде рая, виденный Моиславом и Яковом с товарищами, едва ли не был навеян новгородцам их собственными деисусами-иконостасами, заграждавшими вход в «земной» рай - алтарь святой Софии или других храмов. Подобно взорам новгородских мореходов, которым не дано было проникнуть за ограду и увидеть райские пажити, иконостасы, постепенно разрастаясь, закрывали от непосвященных алтарное пространство. Как на ограде земного рая, по понятиям новгородца, был необходим деисус - символ предстояния Христу в горнем Иерусалиме, так же он был необходим перед символическим небом небес - алтарем. Любопытна сама фраза о том, как сильно поразил древнерусских путешественников деисус, написанный «лазорем чюдным и велми издивлен паче меры, яко не человеческим рукама творен, но божиею благодатию». (Видимо, будь он чуть-чуть похуже, новгородцы, при всем своем суеверии люди весьма здравомыслящие, решили бы, что украшением ограды земного рая занимался какой-нибудь иконник, наловчившийся расписывать доски на предалтарных тяблах.)
Новгородская легенда о рае, сложившаяся по крайней мере к рубежу XIII- XIV вв., свидетельствует о том, что взгляд на иконостас - деисус как воплощение идеи рая был присущ людям Древней Руси задолго до появления высоких предалтарных стенок, о которых пишет Н.Троицкий, т.е. распространяется и на традиционный иконостас с поясным деисусным чином.
Однако, исходя из защищаемой самим Н.Троицким мысли, что символику иконостаса можно понять «только на основании идеи алтаря, - идеи, которая и в иконостасе получила свое приложение и символическое художественное выражение», нужно признать, что автор искусственно сузил задачи своей работы анализом темы рая. В христианском вероучении и, следовательно, в мышлении верующих эта тема непосредственно связана с темой второго пришествия Христова и страшного суда, после которых человечество ожидали и рай и ад. В символике алтаря последняя тема играла важную роль, что сказалось, например, в толковании вимы как места, знаменующего второе пришествие. Это толкование получило образное выражение «в виде уготованного престола, этимасии... как раз на грани алтаря, на своде алтарной арки, а также в виде изображения Христа с двенадцатью апостолами или той же этимасии в триумфальной арке». Деисус - основа и центр иконостасной композиции - являлся столь же традиционным и столь же важным атрибутом композиции Страшного суда. Л.Успенский связывает этот основной аспект деисусного чина в иконостасе - аспект суда - с евхаристической идеей. Поэтому и «изображается чин над тем местом, где происходит причащение верующих». «То новое, что внесло христианство, - пишет он, - это момент суда, который вошел с Евхаристией. Человек причащается своему собственному суду: «суд себе ям и пию». Это подчеркивается во всех молитвах перед причащением».
Но если идеи рая и последнего суда в замысле православного иконостаса органически вытекали из христианской догматики и символики, то это не значит, конечно, что они не развивались, не видоизменялись применительно к условиям той или иной эпохи. Жизнь не стояла на месте, вовлекая в свой круговорот и церковь. Происходили изменения в области христианской литургии. Резко усилился проповеднический момент, связанный с необходимостью борьбы против течений, оппозиционных церкви. Наконец, неизбежную печать должны были наложить настроения эсхатологического толка. Наиболее яркое воплощение новые веяния получили в высоком иконостасе с многофигурным деисусным чином и центральной фигурой Спаса в силах или в славе, наглядно представляющей царя горнего Иерусалима и судью мира, каким он явится во время второго своего пришествия. Но и в традиционном иконостасе с поясным деисусом и скромным благословляющим Спасом эти идеи получили какое-то развитие. Идея рая, вероятно, в «облачных» чинах, поздним примером которых является деисус Никольского Единоверческого монастыря. Идея суда - в надписи на евангелии Христа, анализ одного из вариантов которой будет дан ниже.

В 1906 г. было опубликовано исследование Г.К.Бугославского об Онежской псалтири 1395 г., в значительной степени посвященное расшифровке имеющегося в ней символического рисунка. Этот рисунок, изображающий четыре царства по видению пророка Даниила, привлек исследователя необычайной фигурой маленького жалкого зайченка (?), съежившегося среди выпущенных когтей фантастических хищников. Автор склонен видеть за аллегорией политический подтекст. «В виде зайца, - писал он, - смолянин Лука представил свою родину, смоленское княжество, доживавшее последние дни... Под видом льва Лука представил великое княжество Литовское, воссоединившееся к тому времени с Польшей и провозгласившее католичество первенствующею религией в своих пределах, почему этот лев и назван на рисунке царством римским, т. е. римско-католическим. Под видом крылатого барса он изобразил врагов Литвы и Польши - Тевтонский орден, который, подобно барсу, был быстр в нападении на своих врагов. В виде медведя с его медлительностью и важностью Лука представил великое княжество Московское и, наконец, под видом антихриста - татар, врагов христианства, которые, по тому времени, после поражения на Куликовом поле при великом князе московском Дмитрии Ивановиче, были страшны лишь своим видом, а не силою и могуществом».   Продолжение »


Реклама:
» 

"Андрей Рублев", 2006-2016, me(a)andrey-rublev.ru

LiveInternet