"Мировоззрение Андрея Рублева". Из книги В.А.Плугина
Иконостас Успенского Собора во Владимире
С именем Андрея Рублева связан принципиально новый этап в развитии русского иконостаса - становление так называемого «высокого иконостаса». Это одно из самых больших художественных чудес, которыми одарил нас XV в. Пожалуй, ни в чем другом не выразились с такой силой характерные особенности мышления современников Рублева, те качественные изменения, которые произошли в миросозерцании русского народа на протяжении XIV столетия. Из трех известных в настоящее время иконостасов, над созданием которых трудился Рублев, наибольший интерес вызывает, конечно, самый обширный по составу иконостас Успенского собора во Владимире, поставленный в главном соборе Московской Руси, «вселенской церкви», по выражению одного из летописцев.
К сожалению, успенский иконостас дошел до нас лишь частично (известно всего 28 досок, из которых рублевская живопись имеется лишь на 20). Поэтому самой первой задачей, встающей перед исследователем, является его реконструкция.
Прежде всего, необходимо выяснить количественный состав иконостаса, который зависел от размеров храма, принципа размещения икон и числа иконных рядов. Подробных описей владимирского иконостаса не сохранилось. Но в относящейся ко времени реставрации 1708 г. стольника Григория Племянникова «Описи города Владимира соборной церкви Успения пресвятой Богородицы всякой утвари» указывается суммарное количество входивших в него икон - 832. Несколько меньшее число иконных досок за счет написания пророков по два и по три на одной доске было в иконостасе Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря. По описи московского Успенского собора начала XVII в. в иконостасе числились 82 иконы.
Очевидно, что это не случайное совпадение, а некогда установившаяся норма. Конечно, образцом в этом отношении нужно считать Успенский собор во Владимире. Известно, что кафедральная митрополичья церковь Москвы была построена по его образу и подобию, поэтому более чем вероятно, что Дионисий, Ярец, Коня и поп Тимофей, писавшие московский иконостас, получили задание, подобное Аристотелю Фиораванти в архитектуре, т.е. скопировать иконостас Владимирского собора.
В таком случае можно воспользоваться сведениями об иконостасе Дионисия для определения количественного состава рядов владимирского иконостаса. В описи Успенского собора Москвы говорится: «Да в той же соборной церкви деисус стоящий, 21 образ... над деисусом праздники 25 образов... над праздники Пророки, 25 образов... Над пророки праотцы, 21 образ».
Аналогичную картину для первых двух рядов дают описи Кирилловского иконостаса. Таким образом, распределение икон по рядам в иконостасе Успенского собора во Владимире устанавливается сравнительно легко - 21 икона в деисусном чине, 25 праздников, 15 или 16 пророков.
Что касается «праотцев», то вопрос о времени появления этого ряда следует оставить открытым. Существует мнение, что он вошел в состав иконостаса уже в XV в. В.Н.Лазарев пишет: «Пророки и праотцы, впервые встречающиеся в русских иконостасах XV в., были перенесены из купола в пророческий и праотеческий ярусы...». М.А.Ильин пришел к выводу о существовании праотеческого ряда во владимирском иконостасе Рублева на основании данных указанной описи 1708 г. и сопоставления с московским иконостасом Дионисия. Однако нам неизвестно ни одной иконы из праотеческого чина, которая относилась бы к XV в., тогда как все другие ряды иконостаса представлены очень широко. И мы не знаем ни одного упоминания о том, что художники XV в. писали для иконостасов образы проатцев. Относительно московского иконостаса Дионисия летописец говорит, что художник писал «деисус чудно вельми и с празники и с пророки». В цитированной выше описи Успенского собора, сообщающей об этом иконостасе, сразу обращает на себя внимание факт существования различий в расположении и внешнем виде праотеческих образов и икон других чинов. В деисусном, праздничном и пророческом рядах иконы стояли, по-видимому, вплотную друг к другу и все были одинаково «обложены серебром, оклады у них и венцы... бессменные», что свидетельствует о единстве данного комплекса. Последний же ярус выглядит совершенно иначе: «Над пророки праотцы, 21 образ, обложены немецким железом, позолочены, а промеж их столицы деревянные посеребряны сусалным серебром по левкасу, а на столпцех херу в и м и железо немецкое бессменные, 21 херувим позолочены, а 22 херувима белые». На наш взгляд, ясно, что праотеческий ряд не принадлежал здесь к первоначальному комплексу и добавлен при реконструкции иконостаса, когда и «тябла над деисусы и над празники и над пророки» были обиты немецким железом, поолифлены.
Еще в начале XVI в. не существовало праотеческого ряда в великокняжеском Благовещенском соборе. В 1508 г. Василий III, приказав расписать собор («подписати златом»), «тако же повеле иконы все церковныа украсити и обложити серебром, и златом, и бисером, деисус и праздники и пророки». По наблюдению Н.А.Маясовой, Феодосии при росписи собора оставил западные грани алтарных столбов непокрытыми фреской на высоту более одного метра от уровня праздничного яруса. Это как раз столько, сколько нужно для размещения еще одного, пророческого, ряда, но не более. В 1554 г. о деисусных и пророческих иконах в Благовещенском соборе упоминал Иван Висковатый.
Что же касается иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря, то его праотеческий ряд относится к 1621 г., тогда как три других ряда, дошедших до нас почти полностью, написаны в 1497 г. Суммируя эти данные, можно прийти к единственно возможному выводу о том, что сложение праотеческого ряда происходит где-то на протяжении XVI в., и этот новый этап в развитии русского иконостаса фиксируют нам церковные описи, древнейшие из которых восходят к началу XVII в.
Продолжение »
|