Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

Деисусный чин владимирского иконостаса, как уже говорилось, насчитывал 21 фигуру, из которых сохранились лишь изображения собственно деисуса, апостолов и учителей церкви. Второй раз (из числа известных нам) после благовещенского «Спаса» Феофана Грека в центре русского иконостаса оказался тот образ Христа, который получил название «Спаса в силах».
В поясных чинах главенствующая роль Христа зрительно выражена лишь центральным положением иконы. Скромность иконографического типа давала живописцам возможность интимной трактовки образа, позволяла выявлять в нем черты совершенного человека, т.е. делать его в известной мере сомасштабным зрителю. В высоком иконостасе доска с изображением Христа по ширине равна двум чиновым доскам. Эта дополнительная площадь понадобилась, чтобы изобразить трон небесного царя, на котором в блестящих золотом одеждах воссядет Вседержитель, Судия, альфа и омега, начало и конец всего сущего, второе лицо божественной Троицы. Образ иного масштаба, несоразмерного с человеком и зрительно (фигура сидящего Христа равна по высоте фигурам предстоящих) и по смыслу. Этот тип Христа, литературными источниками которого явились пророчества Иезекииля и в меньшей степени Исайи и Даниила, а также откровение Иоанна, был известен издавна и украшал, в частности, апсиды каппадокийских и грузинских храмов.
Его второе рождение в деисусном тябле русских иконостасов поэтому представляет большой интерес и заставляет поставить вопрос о причинах данного явления. Не претендуя на окончательное решение, считаем необходимым отметить некоторые идейные аспекты иконографии этого образа.
Как уже говорилось, в отличие от поясного Христа в хитоне и гиматии, в нем средствами искусства выявлена божественная природа Христа как второго лица Троицы и царя горнего Иерусалима. «Спас в силах» с предстоящими в высоком иконостасе представлял логическое развитие темы рая, царства небесного. Евангелие Спаса на некоторых изображениях круга Рублева раскрыто на тексте: «Приидите ко мне вси тружающиеся и обременении, и аз упокою вы...», который толкуется в поучениях русских митрополитов Петра и Алексея как призыв Христа к верующим войти в «царство свое небесное».). Другим идейным аспектом, получившим развитие в иконографии «Спаса в силах», был аспект суда. Именно так осмысливает этот образ Л.Успенский. «Древнее понимание грани (грани между алтарем и средней частью храма) как места суда здесь передано изображением Христа во славе, т.е. Христа судии, окруженного заступниками и предстоятелями, подобно тому как он изображается на иконе Страшного суда». Речь идет, конечно, не о новом символическом истолковании, а об акцентировке определенных моментов символики средствами искусства. Так, например, в иконографическом типе «Спаса на престоле» (ср. главный деисусный чин Софийского собора в Новгороде) тема суда и второго пришествия не получила такого отчетливого художественного воплощения. Думаем, что внимание к эсхатологии сыграло свою роль в появлении иконографического типа «Спаса в силах» в русских высоких иконостасах в момент их формирования. Не случайно поэтому рождение нового типа иконостаса в Москве, учитывая главенствующую роль митрополии в распространении идеи о близости второго пришествия. И не менее показательно, что в других русских землях, например в Новгороде, тип «Спаса в славе» хотя и разрабатывался (иконографически самостоятельно), но не получил преобладания до тех пор, пока московская школа живописи не поглотила местные творческие направления.
Второе иконографическое новшество деисусного чина владимирского иконостаса - образ Иоанна Предтечи в виде аскета, также с раскрытым свитком в руке, на котором евангельская надпись: «Покайтеся, приближибося царство небесное...» (Матф., III, 10). Этот тип Предтечи, восходящий к повествованию евангелистов о его проповеднической деятельности, сам по себе был известен давно, встречаясь и на иконах, и в стенописях, и в произведениях прикладного искусства. Новым было его появление в иконостасе. Еще в Благовещенском чине Феофана мы видим традиционную фигуру в хитоне и гиматии. Предпочтение, отданное Рублевым и Даниилом образу Предтечи-отшельника, преобразователя монашества свидетельствовало, с одной стороны, об определенной направленности их этических идеалов. Проповедь покаяния была призывом к «познанию истины», к очищению «посредством страха» и побуждением «приносить благовременный плод». Но в ней получила естественное развитие и идея суда. Характерно, что этот мотив покаяния получит своеобразное отражение в композиции рублевского «Страшного суда», в обличительных пророческих текстах, обращенных к нераскаявшимся грешникам.
Мы помним, что в состав деисусного чина владимирского иконостаса входила 21 фигура. Несомненно, что это был самый грандиозный деисус Московской Руси, и количество «предстоящих» уже само по себе свидетельствует о глубине и многогранности идейного замысла. Более полное представление о составе чина, так же как и других рядов иконостаса, дает источник, впервые вводимый нами в научный оборот. Это «Опись, учиненная по силе резолюции его пр (еосве-щен)ства, сколько во владимирском Успенском соборе з разных икон ветхаго сребра снято весом». Опись была произведена в 1771 г. в связи с заменой рублевского иконостаса на новый, доныне существующий, во время известных «реставрационных» работ, произведенных по желанию Екатерины. В связи со специфическими задачами описи в нее по неизвестным причинам попали не все (но большинство) иконы, входившие в состав иконостаса 1408 г.   Продолжение »