Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

В деисусном чине кроме дошедших до нас изображений Спаса, Богоматери, Предтечи, Петра, Павла, Иоанна и Андрея, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова и Николы, а также двух архангелов указаны еще четыре русских святителя: московские митрополиты Петр и Алексей и ростовские епископы Леонтий и Иаков. Четыре неупомянутые иконы определяются легко: два столпника, Георгий и Дмитрий.
Введение в состав деисусного чина русских святителей - важнейшая характеристика владимирского иконостаса Рублева. Правда, возникает вопрос о том, не появились ли эти иконы во время какой-нибудь «реставрации» иконостаса? В целом на него нужно ответить отрицательно. Количественный состав деисусного чина (21 икона) нужно считать изначальным. Петр и Леонтий были официально канонизированы и изображались на иконах. Древнейшее, дошедшее до нас изображение их в иконостасе относится к 1497 г. (иконостас Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря, несомненно, иконографически очень близок к владимирскому). Митрополит Алексей до своей официальной канонизации широко почитался в Москве. Самое раннее его изображение находится, видимо, на так называемой пелене Марии Тверской (1389 г.). Представляет интерес само сопоставление этой пелены, возможно, происходящей из Андроникова монастыря, с деисусным чином владимирского иконостаса. Существование пелены исчерпывающе доказывает изначальность икон с четырьмя русскими святителями в иконостасе Успенского собора во Владимире.
Изображение в числе предстоящих Христу почитаемых святых Московской и Владимирской земли несет определенную идеологическую нагрузку. В иконостасе Благовещенского собора в традиционной форме патроната прозвучала мысль о богоизбранности московского княжеского дома. Во владимирском иконостасе Московская Русь имела своих непосредственных молебников и ходатаев перед небесным судьей. «Сопредстояние» московских и владимирских святых выражало ту идею наследования Москвой прав и традиций «старого Владимира», которая в виде понятия о великом княжении владимирском как «отчине и дедине» московских князей со времен Дмитрия Донского стала центральной идеей московской публицистики и была отражением в сознании современников процесса объединения русских земель.
Необычайная грандиозность деисуса, «заворачивавшегося», может быть, и на боковые стены, визуально способствовала созданию у верующих ощущения участия во всеобщем молении перед Христом, которое содержалось в идее суда: «Только через суд включается человек в то, что показывает иконостас в соответствии с евхаристической молитвой о всех, соединенных воедино таинством тела и крови: о в вере почивших праотцех, отцех, об апостолех, мученицех, исповедницех... и, наконец, о всех живых вместе с находящимися в храме верующими».
Чин не замкнут: он продолжается верными в храме, потому что церковь есть продолжающаяся пятидесятница и силой духа святого она включается в тело, возглавляемое Христом, который присутствует здесь и телесно, в дарах, и в образе.
Через «причащение таинству Евхаристии осуществляет человек свое восхождение к тому, что изображает деисусный чин, к единству Церкви, становясь «соте-лесником» Христа» (Еф., III, 6), поэтому и изображается чин над тем местом, где происходит причащение верующих. С этим связан один из основных его аспектов - аспект суда.
Выражением евхаристической идеи и идеи суда (как постоянных компонентов символики иконостаса) явился также впервые введенный Рублевым в состав праздничного ряда цикл крестных страданий Христа - «страстей». Он должен был размещаться в самом центре иконостаса, между подкупольными столбами, и в силу своего положения и новизны, несомненно, привлекал всеобщее внимание. Вместе с небывало представительным и иконографически оригинальным деисусным чином он формировал индивидуальное лицо владимирского иконостаса.
Предшественниками Рублева в данном случае нужно считать автора росписей церкви Феодора Стратилата и Феофана Грека, изобразивших «страстные» сюжеты в алтаре (у Феофана над «Евхаристией» сохранились фрагменты «Моления о чаше» и, возможно, «Суд Пилата»).
«Страстные» иконы Рублева не сохранились. Представление об их сюжетах дает опись 1771 г. Судя по ней, между «Умовением ног» и «Распятием» в центральном прясле должны были разместиться следующие иконы: «Страстной образ первой» («Целование Иуды»?), «Представление Христово к Канафе», «Ругание иудейское ко Христу» и «Ведение ко кресту». Важной задачей, которая пока может быть только поставлена, является иконографическая идентификация этих произведений Рублева по поздним копиям. Можно не сомневаться, что не все копии такого рода бесследно исчезли, ибо «страстная» тема получила дальнейшее развитие в иконостасах (например, Кирилло-Белозерском, Новгородско-Софийском). На данном же этапе могут быть сделаны лишь некоторые предварительные выводы.   Продолжение »