Андрей Рублев - на главную

Биография

Мир Рублева

Произведения

Эпоха Рублева

Святая Троица

Круг Рублева

Хронология

Карта сайта

Антология

Иконостас




     


"Мировоззрение Андрея Рублева". Из книги В.А.Плугина

Звенигородский чин

  
Апостол Павел
  

    Содержание:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

Близость звенигородского и троицкого Павлов, отмеченная М.А.Ильиным, несомненна, особенно в ликах. Однако не думаем, что моделировка лика апостола на владимирской иконе имела существенные отличия. Просто эта икона сильно смыта. К тому же лепка форм здесь не могла быть такой контрастной уже в силу иного колористического решения Владимирского чина. Подчеркнутая плоскостность фигуры Павла из Успенского собора, спокойный зеленый тон его одежд требовали более легкой пластической моделировки лика, чем на звенигородской и троицкой иконах, где энергично оживленный пробелами коричневый гиматий апостола делал необходимыми столь же интенсивные высветления охры на лбу, у бровей, на скулах. Между прочим, те приемы лепки лика (серповидная тень на лбу и т.д.), которые М.А.Ильин отмечает на троицкой иконе, встречаются в изображениях апостолов на владимирских фресках.
С другой стороны, нужно отметить черты сходства между владимирским и звенигородским Павлом и их отличия от троицкого. На первых двух иконах линия силуэта более певучая, лицо апостола благообразнее, изгиб удлиненной шеи изящнее. В глазах Павла из Успенского собора есть нечто от взгляда Звенигородского Спаса. Фигура троицкого Павла грузнее и материальнее, голова посажена на плотной короткой шее.
Нельзя согласиться с М.А.Ильиным, что во владимирском апостоле «мало индивидуальных черт». Во Владимирском чине художник, на наш взгляд, более органично подчинил частное общему. 1408 г., в котором художник написал апостола Павла для Владимирского собора, был тем временем, когда Рублев был прославленным мастером.
Таким образом, нет достаточных оснований для поздней датировки Звенигородского чина, предлагаемой М.А.Ильиным. Его попытка связать написание чина с бурной строительной деятельностью Юрия Звенигородского, начавшейся якобы лишь после 1417 г., недостаточно обоснованна.
Следует вспомнить, что в начале XV в. под кистью Рублева и его ближайших сподвижников возникает новый тип иконостаса с полнофигурным деисусом, получивший быстрое распространение в княжеских, митрополичьих и монастырских храмах. Поэтому заказ на поясной семифигурный чин для княжеского монастыря Рублев мог получить скорее на рубеже XIV-XV вв., когда нововведение еще только прививалось.
Все это заставляет вернуться к первоначальным датировкам Звенигородского чина, которые были приняты нашей наукой (начало XV в.). Если же принять гипотезу М.А.Ильина о написании деисуса для деревянной церкви Саввина монастыря, то относить его создание нужно к 1398-1407 гг.
До нас дошли лишь жалкие остатки некогда стройного и цельного произведения. Поэтому самая первая задача, которая встает перед исследователем, обращающимся к анализу Звенигородского чина, - это задача его реконструкции. Она входит в общую проблему иконографической реконструкции утраченных произведений Рублева. К сожалению, до настоящего времени ученые уделяли этой проблеме очень мало внимания. Между тем в данном случае вопрос о реконструкции чина решается сравнительно просто, поскольку сохранились достаточно близкие повторения его в позднейшей древнерусской живописи, причем в ряде случаев память потомков сохранила и легенду о принадлежности икон или их прототипа письму Андрея Рублева. На это обстоятельство указывала В.И.Антонова, сблизившая Звенигородский деисус Рублева с Облачным чином Никольского Единоверческого монастыря, датируемым ею 1447-1453 гг.
«По преданию, дожившему до конца XVIII в., - пишет она, - этот «Облачный чин» связывался с именем Рублева. История памятника убеждает в его возникновении в середине XV в., когда произведения великого художника находились еще в хорошем состоянии. Создавая церковь Анастасии Узорешительницы, соименную своей патронессе, великая княгиня Софья - Анастасия Витовтовна в своем заказе произведений, украшавших иконостас, естественно, стремилась воспроизвести прославленный образец, каким, несомненно, был «деисус Рублева письма»... В справедливости предания, видевшего в «Облачном чине» повторение рублевского прототипа, убеждает сопоставление одинаковых по теме досок «облачного» и звенигородского деисусов. Композиция изображений архангела Михаила и апостола Павла в обоих чинах, несомненно, одинакова. Это позволяет видеть в Спасе, Богоматери, Иоанне Предтече, архангеле Гаврииле и апостоле Петре «Облачного чина» несовершенные копии не дошедших до нас частей творения Андрея Рублева».
Как уже говорилось, старинные предания, связывающие оригинал тех или иных произведений с Андреем Рублевым, заслуживают самого пристального внимания и изучения. И в данном случае В.И.Антонова права. Как ни несовершенны иконы Никольского деисуса при сравнении с подлинными творениями Рублева, все же слабый отблеск великого оригинала читается в них с первого взгляда. Мастерство решения композиционной задачи: соподчинения и согласия индивидуально трактованных (фигур; едва заметное движение, более внутреннее, чем внешнее, то, чем совершенно покоряет «Троица»; певучая линия, обволакивающая контур, линия, которой никто не владел так, как Рублев; изящество и простота жестов - все это, улавливаемое здесь хотя бы в самой малой степени, от Рублева. И даже во взгляде Христа мастеру удалось передать нечто от того, чем навсегда приковывает Звенигородский спас. Старые московские иконники и исследователи в свое время имели все основания считать Облачный чин наиболее близким к Рублеву.   Продолжение »


Реклама:
» 

"Андрей Рублев", 2006-2016, me(a)andrey-rublev.ru

LiveInternet