Содержание: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

Блюстительницей феодальной справедливости была церковь. Ее архипастыри с высоты кафедр взывали к господам и простолюдинам, увещевая одних быть милостивыми и нелицеприятными, других - покорными и смиренными. «Суд бы, господине, судиты праведно, - писал Кирилл Белозерский великому князю Василию Дмитриевичу, - как перед богом, право, поклепов бы, господине, не было... судьи бы, господине, посулов не имали...». Церковь именовала себя земным небом, распоряжалась на земле Христовым именем.
Кроме общего наблюдения за отправлением феодальной «правды» церковь и непосредственно «судила и рядила» в отношении зависимых от нее людей, а также по делам, подлежащим ее компетенции (область морали и благочестия), и в отношении всех прочих. Здесь духовные отцы обладали теми же правами и несли ту же ответственность, что и князья в своей сфере. В новгородском «Уставе о церковных судах» конца XIII в. (от имени князя Всеволода) говорится: «...а епископу не управив того, за все то дати ему слово в день великоаго суда; а печяловатися ему о том управлении якоже и о душах человечьскыих; аще же управить епископ сия управления нашя, блажен будеть и небесному царствию наследник будеть; а не урядить, а мы то с своей души сводим».
Та «правда», на страже которой стояли феодальные церковь и государство, имела, конечно, мало общего с «правдой» угнетенного большинства вследствие антагонистичности классовых интересов. Но разное содержание вкладывалось в одну и ту же форму. Феодальная идея о богоустановленности земных властей защищала тезис об их ответственности за правый суд и справедливость в государстве. Источник правды - Христос, небесный судья, который покарает за несправедливость. Естественно ожидать, что это значение Христа как судьи, наставляющего к праведной жизни род человеческий, ярче выступает на первый план в сознании человека, получает какое-то новое преломление в сфере искусства.
И действительно, на рубеже двух столетий в деисусном ряду одного из храмов московской земли едва ли не впервые взглянул на молящегося светлый и всеведущий рублевский Спас. Обычно закрытое евангелие в его левой руке - средоточие правды - раскрылось. Иконописец раскрыл его на тексте: «Не на лица судите, сынове человечестии, но праведный суд судите. Им же судом судите, осудится вам, в ню же меру мерите, отмерится вам».
Строго говоря, мы не знаем, какая именно надпись была на книге «Спаса» из Звенигородского чина, так как живопись иконы в этом месте утрачена. Сохранившиеся надписи на иконе «Спаса в силах» (троицкого иконостаса и на «Малом Солдатенковском Спасе»), а также на образе, подаренном монастырским слугой Фомой Симоновым, дают другой евангельский текст: «Приидите ко мне вси труждающиеся и обремененные...», который в данном исследовании не изучается. Но не нужно думать, что Рублев пользовался только одним, раз навсегда выбранным вариантом. Еще Н.П.Кондаков указывал, что характер надписи зависел от назначения изображения (Пантократор в куполе; Спас в деисусе; одиночная икона; икона, предназначенная для благословения); может быть, точнее сказать, от задачи, поставленной художником или перед художником, так как на разных по назначению иконах можно видеть идентичные тексты и различные надписи могли быть на однотипных произведениях. Играла роль и консервативная сила традиции. Так, большинство византийских изображений Христа, включая центральную фигуру Высоцкого чина и феофановского Спаса из Благовещенского собора, сопровождалось одним и тем же текстом: «Аз есмь свет всему миру. Ходяй по мне не имат ходити во тьме». На евангелии рублевского Спаса из иконостаса Владимирского Успенского собора надпись, относящаяся, правда, к XVII в., повествует о близости второго пришествия, о том, как сядет господь на страшном своем престоле и начнется суд. «Спас в славе» на миниатюре «Евангелия Андроникова монастыря», созданной художником из ближайшего окружения Рублева, раскрыл книгу на другом поучении: «Си заповедаю вам, да любите друг друга» (надпись поновлена).
Тот евангельский текст, который присваивается Звенигородскому Спасу, восстановлен по чтению на такой точной копии Звенигородского чина, какой является облачный деисус Никольского Единоверческого монастыря. Идентичная надпись и на другой копии - среднике чина Покровского собора на Рогожском кладбище. Если прибавить сюда тексты на иконах Христа из Макарьевской мастерской и на Преображенском кладбище, а также на прориси деисуса, опубликованной В.П.Гурьяновым, и рисунки «Спаса» собрания Тюлина, то увидим, что композиции, так или иначе повторяющие Звенигородский чин, все дают один и тот же вариант надписи. Разновременность и разнохарактерность повторений дают основание для вывода, что воспроизводимый ими евангельский текст принадлежит оригиналу, т.е. рублевскому деисусу звенигородского типа.
Второй важный вывод вытекает из этого положения. Среди сохранившихся до настоящего времени иконных изображений Христа с евангелием, раскрытым на словах: «Не на лица судите...», спасы рублевских поясных деисусов, представленных Звенигородским чином, нужно отнести к самым ранним. Ближайшие к ним хронологически произведения датируются 1-й половиной XV в. Это чиновые иконы «Спас на престоле» и «Спас в славе» из Новгорода и псковский «Деисус» с Николой вместо Предтечи. К концу XV в. относятся «Спас в славе» новгородских писем, «Спас в силах» ростово-суздальской школы и «Спас на престоле» из чина на трехстворчатом складне московского происхождения, к XV в. - «Спас в славе» из Новгорода и «Спас на престоле» северных писем. Тот же евангельский текст стали писать и в композиции «Царь царем» (икона XV в. новгородской школы). Вместе с призывом Христа к «труждающимся и обремененным» прибегнуть к нему и найти у него успокоение текст «Не на лица судите...» стал в течение XV столетия доминирующим.   Продолжение »