Андрей Рублев - на главную

Биография

Мир Рублева

Произведения

Эпоха Рублева

Святая Троица

Круг Рублева

Хронология

Карта сайта

Антология

Иконостас




     


"Мировоззрение Андрея Рублева". Из книги В.А.Плугина

Некоторые вопросы биографии Рублева

  
Апостол Павел
  

    Содержание:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85

Не исключено, что Парамша был не только ювелиром, но и иконописцем (в таком сочетании не было ничего необычного). Его икона, о которой сообщают духовные грамоты, везде, за исключением грамоты Ивана Красного, названа просто «иконой Парамшина дела». Есть и некоторые данные о связях этого мастера с художниками.
Хотя икона и крест, связываемые с именем Парамши, известны нам по духовным великих князей и в числе самых дорогих реликвий наследовались старшим сыном, М.Н.Тихомиров склонен был считать Парамшу митрополичьим ремесленником. Основанием к такому заключению послужили грамоты по спорному делу о пожнях «у Парашинские пе-регороды Иконницкой земли» в Костромском уезде, завершившемуся в 1498 г. Пожни были признаны митрополичьими. Здесь упоминаются «Парашино» и «Парашинская земля».
«Необычное соединение «Иконниче» вместе с «Парашиным» напоминает о Парамше в завещаниях великих князей XIV в., - резюмирует М.Н.Тихомиров. - Парамша, видимо, работал при митрополичьем дворе и получил во владение землю в Костромском уезде, за которой по традиции сохранилось название ее владельца (Парамшинские земли), показывавшее ее принадлежность митрополичьему иконнику («иконниче»)».
Хотя между именем «Парамша» и названием «Парашино» нет полного сходства, мы считаем гипотезу М.Н.Тихомирова о происхождении второго от первого весьма основательной. Но, причислив Парамшу к митрополичьим икон-никам, он допустил очевидную ошибку. Как явствует из дела, спорной была только «земля Иконниче». Что же касается «Парашинской земли», то ее принадлежность к владениям великого князя ни у кого сомнений не вызывала.
«И Яким мельник с товарищи (свидетели митрополичьего посельского Вани) повели от речки от Сендеги да по речке по Шошкишу вверх, да от речки от Шошкиша поворотили направо Парашинскою перегородою... а ркучи старожильци Ванины: с правую, господине, сторону земля митрополичья Икон-ничьская, да и лузи, а с левую, господине, сторону земля великого князя Пара-шинская» пз. Следовательно, если связывать «Парашинскую землю» с Парамшой, то несомненно, что последний был златокузнецом великого князя и, можно думать, не единственным, судя по упоминаемым в тех же духовных золотым поясам «Макарова» и «Шишкина» «дела».
Сложнее вопрос о «земле Иконниче». Если митрополичий посельский и правильно выиграл дело, то все же «Пречистой в дом» она досталась сравнительно недавно, «лет с пятьдесят без лета» (ок. 1449 г.), по словам одного из свидетелей, когда некий Иван Федорович (боярин в. кн. Василия Иван Федорович Кошкин) купил ее у какого-то Михаила. Митрополичьи «старожильцы» утверждали также, что в «данных книгах» писца Даниила Ивановича (Подольского) спорная земля была писана до этого боярской, а не великокняжеской. Противная сторона стояла сначала на том, что «земля Иконниче», а потом только «лузи» вместе с «Парашинской землей» принадлежат великому князю. Разобраться в этой истории почти невозможно. Но можно предполагать, что владения великокняжеского ювелира и иконника Парамши соседствовали с землями других великокняжеских или боярских иконописцев.
Оценивая художественную жизнь Москвы середины XIV в., В.Н.Лазарев отмечает борьбу «двух направлений, которые существовали уже в московском искусстве первой половины столетия: местного, более самобытного, но в то же время и более архаического, по-видимому, связанного с посадскими и крестьянскими кругами, и византинизирующего, поддержанного великокняжеским двором и церковью». Реально эти направления должны быть сопоставлены, в частности, с деятельностью княжеских и городских художников. Впрочем, в первые времена своего существования мастерская при великокняжеском дворе предстает носительницей как раз архаического местного стиля, ибо «писцами великого князя» названы только живописцы артели Захарии. Но Лазарев прав в смысле определения дальнейшего направления эволюции мастеров этого круга. Оно ясно видно, например, на великолепной по рисунку пелене «Марьи Семеновыя» (вдовы Симеона Гордого тверской княжны Марии Александровны), относящейся к 1389 г. и изготовленной, вероятно, в великокняжеских мастерских для Андроникова монастыря.
Мы, конечно, не случайно так подробно остановились на деятельности художников великокняжеского двора. В конце XIV в., когда происходит становление Рублева как стенописца, именно они являются «законодателями мод» в области монументальной живописи.
Прослеживая развитие каменного храмового строительства в Московском княжестве этого времени и подчеркивая руководящую роль великого князя и церкви, Н.Н.Воронин не делает одного существенного уточнения. В первую очередь это строительство обязано инициативе московского княжеского дома. Так было при Дмитрии Донском, с именем которого связано сооружение главного памятника эпохи - Успенского собора в Коломне. Так было и при его преемниках.
В 1394 г. вдова Дмитрия Евдокия «постави на Москве» второй храм - воспоминание о поле Куликовом - церковь Рождества в Кремле. В конце столетия Василий Дмитриевич строит дворцовый Благовещенский собор. В Можайске при его младшем брате Андрее Дмитриевиче возникают Никольский собор и церковь Иоакима и Анны. В начале XV в. еще один Дмитриевич - звенигородский князь Юрий - создает знаменитый Успенский собор «на Городке», а Василий Дмитриевич «сверши» церковь Симонова монастыря. Перечислив эти постройки, мы немногим не исчерпали наши сведения о московском каменном зодчестве этой поры.   Продолжение »


Реклама:
» 

"Андрей Рублев", 2006-2016, me(a)andrey-rublev.ru

LiveInternet