Этим художник стремится поразить зрителя, убедить его в несомненности совершившегося чуда победы жизни над смертью, так как Христос «низложил смерти державу», «смертное упразднил мучительство» (служба в «Неделю мироносиц»). Он воздействует контрастами: динамикой прямых угловатых линий гроба, сопоставленных с волнообразным ритмом пелены и вторящим ей силуэтом пещеры, а также сопоставлением светлого и темного, отчего белое, образ света, т.е. пелены, пробела на краях гроба и пещеры и одежды ангела, сверкают, а черное, т.е. пещера и внутренность гроба, оправдывает поэтически-трагический образ «бездны», означающей бездонность, мрак смерти. Первоначально гроб был светлого розовато-желтого воздушного тона, с белильными пробелами, теперь же он пестрит желтыми пятнами позднейших записей и сетью мелких кракелюр и пятнами утрат красочного слоя. Внутренность пещеры и гроба даны были первоначально черной краской, но благодаря чинкам зеленовато-коричневого тона и утратам контраст сопоставления белого и черного ослаблен. Справа от некогда светлого розовато-желтого гроба несколько отступя в глубь иконы, на большом округлом светло-коричневатом с притенениями камне легко, боком сидит ангел в белых одеждах. В правом углу иконы он левой ногой касается земли. Другая его, правая, маленькая нога приподнята и выделяется изящным силуэтом на фоне белой одежды. Оба крыла ангела стремительно подняты вверх. Кажется, будто он, только что слетев ко гробу, не успел их сложить. Движение крыльев живо и естественно, как у птицы. Легко присев на камень с правой стороны, ангел повернулся влево, обращаясь к женам, пришедшим ко гробу. Торс его виден, как у прямоличного изображения. Левая, маленькая рука его с благословляющим жестом поднята вверх на уровне груди и как бы обращена к зрителю, а правая, окутанная до кисти белой одеждой, протянута к женам и четко выделяется на черном фоне внутренности гроба. Жест этой руки и по-рублевски нежное склонение головы, осененной золотым нимбом (золото которого почти утрачено), в сторону гроба, как бы призывает трех жен, а вместе с ними и зрителя, согласно тексту Евангелия, посмотреть в опустевший гроб и убедиться в совершившемся чуде. Указующе на пелены спустился в гроб и конец белой одежды ангела. Сложное движение ангела передано с удивительным совершенством, грацией и естественностью. Вторя текучему движению пелены, одежда ангела волнообразно скользит по камню вправо вниз, в нижний угол иконы.
От легкого касания земли ногою ангела по его сверкающей белизной фигуре начинается движение взгляда зрителя вверх и стремительно ускоряется, вслед за поднятыми и как бы от ветра склоненными влево темно-охристыми крыльями ангела и подхватывается мощным взлётом воздушных дымчато-зеленоватых гор с широко и свободно написанными желтовато-зеленоватыми белильными бликами на лещадках. Эта гора с раздвоенной вершиной, как бы устремляясь за пределы иконы, достигает ее верхнего левого угла, рассекая композицию по диагонали средника.
Основной массив гор, написанный жидкими прозрачными красками, сохранился хуже, чем блики на лещадках вершин и около пещеры. Красочный слой постерся, возможно от пемзовки при позднейших чинках иконы, отчего стала сильнее просвечивать сеть кракелюр. Кроме того, поверхность гор пестрит точками остатков позднейшей записи, утяжеляющих их. Три гребня скалистой горы, осеняющей ангела, поднялись в верхний угол иконы, подобно водяному валу, выплеснувшемуся из моря под действием стихийных сил и окаменевшему.
Пейзаж иконы динамичен, причудлив и выразителен настолько, что зритель почти физически на мгновение ощущает, что какое-то дуновение, ворвавшееся в его внутренний мир, вывело его из равновесия своим поражающим, подобно чуду, воздействием. Художник сумел передать сложный психологический момент необычайного, волнующего переживания.
Справа гора с тремя вершинами, взлетев ввысь, начинает ниспадающее движение,- две склоняющиеся вершины ритмически вторят склонению ангела и, уравновешивая с правой стороны встречное склонение жен, зрительно выражают тему преклонения перед воскресением Христа из мертвых и тем успокаивают волнующее впечатление от чуда. Прямо стоящая вершина с наклонной вперед (к зрителю) лещадкой площадкой в правом верхнем углу иконы начинает ниспадающее движение наискось влево вниз по расщелине пещеры, возвращая взгляд зрителя снова к светлому опустевшему гробу. Три вершины, поднявшиеся из одного массива гор, композиционно устойчивостью и слитностью близки трем женам, слитым в единое целое. В этом случае, как нередко бывает в иконах особенно рублевского круга, природа, уподобляясь человеческим существам, одухотворяется, а образы людей приобретают особую монументальность и вечную непреходящую ценность и значительность.
Слева у края гроба на фоне третьей невысокой горы с мягкими очертаниями стоит группа трех стройных жен мироносиц. Фигуры жен несколько преуменьшены по сравнению с ангелом,- он больше их, чем подчеркивается его значительность как небесного вестника. На фоне горного пейзажа они кажутся хрупкими и женственно нежными, их головы склонились над гробом в созерцательном раздумье.

Продолжение »

Иконы иконостаса Троице-Сергиевого Монастыря: