На голове средней из жен, склонившейся над Богоматерью, виден темно-розоватый мафорий. На склонившейся же крайней жене желтый мафорий и темно-розоватый хитон, на котором проступают краснота подмалевки и светлые пятна полных утрат красочного слоя. На лике жены есть позднейшие подправки, в частности искажен рисунок бровей.
Несмотря на плохую сохранность ликов жен, в рисунке носов просматриваются горбинки у крайней слева и средней, стоящих за Богоматерью.
На ликах санкирь довольно темный и непрозрачный, а вохрение розовато-коричневатое. Высветления почти не сохранились, но на фрагментах видно, что они были сделаны плавью, так как мазков кисти совсем незаметно. Верхние слои живописи на одеждах сильно утрачены, так как пробела, по-видимому, были тонки и воздушны. Большая роль принадлежала линейному рисунку контура и теней, что опять сближает мастера «Распятия» с мастером «Раздаяния вина» и «Жен у гроба».
Группа жен стоит на желтоватых светлых лещадных горках с белильными бликами. Слева виден зеленовато-серый сильно утраченный тон стены Иерусалима (?).
Справа от креста на зеленовато-сером фоне, более светлом, чем в левой части иконы, стоят исполненные грации апостол Иоанн и Логгин Сотник (см. Ев. от Иоанна, гл. 19, ст. 26 и 27; Ев. от Луки, гл. 24, ст. 47; Ев. от Марка, гл. 16, ст. 39; Ев. от Матфея, гл. 28, ст. 54). Юный Иоанн в скорби склонил голову перед крестом и держит правую руку на груди у сердца. Левая опущена и сжимает ткань темно-розоватого гиматия, на котором местами сохранились лиловато-розоватые пробела и кое-где просвечивает краснина подмалевка. Цвет гиматия Иоанна тождествен с цветом гиматия апостола с округлой бородой в «Раздаянии вина». Хитон Иоанна темного, но прозрачно-зеленого тона, который вверху вследствие значительных утрат стал много светлее, чем был первоначально. Этот цвет хитона Иоанна тождествен с цветом хитона апостола, идущего за круглобородым в «Раздаянии вина». Лик и волосы Иоанна прописаны в XVIII в. Рисунок ног также искажен позднейшими записями. Зато маленькие изящные руки сохранились лучше, особенно левая, и на ней видны розовато-желтые высветления, близкие к тем, которые отчасти сохранились на ликах и шеях апостолов в «Раздаянии вина».
Рисунок сильно преуменьшенных рук в «Распятии», «Раздаянии вина» (у Христа, руки апостолов покровенны) и в «Жены у гроба» тождествен.
Необыкновенно изящна тонкая, стройная фигура Логгина Сотника, стоящая за Иоанном. На голове его белый плат с узорной каймой. С его плеч до колен спускается киноварно-алый холодного тона плащ, из-под которого видна светлая, зеленовато-желтая рубаха, охваченная голубым поясом. Ниже на одежде чередуется светло-коричневое с золотом и светло-зеленое. Зеленовато-голубоватые порты украшены богатым голубым растительным орнаментом, в котором местами просвечивают лиловато-коричневые тона. На левой ноге (правая скрыта за Иоанном) темно-желтый сапог с золотом. К сожалению, некогда прекрасный, очень тонко написанный лик Логгина, обращенный к Христу, плохо сохранился. Руки Логгина не видны, так как они скрыты за Иоанном и под плащом. В изяществе облика Логгина предугадывается изысканность воинов Дионисия в Ферапонтовом монастыре.
Горки, на которых стоят Иоанн и Логгин, дописаны в XVIII-XIX вв.
Среди икон иконостаса Троицкого собора можно с уверенностью выделить три, выполненные очень индивидуальным изысканным стилем, это - «Раздаяние вина», «Распятие» и «Жены у гроба». Неяркий, тонально богатый и объединенный колорит, временами прямое тождество цветовых сочетаний, любовь к ритмическим повторам гибкой женственно изящной линии, к острым или клубящимся концам тканей, придающим фигурам легкость и нарядность, изысканная стройность сильно удлиненных фигур с маленькими головами и руками, эмоциональная напряженность действия и отдельных персонажей - все выделяет произведения мастера из ряда других икон. Отличает его также отсутствие воздушно-преувеличенных очерков причесок и голов, покрытых мафорием, в чем мастер не следует рублевской традиции. Более плоскостная, графическая манера мастера предуказывает пути будущего развития московского искусства, завершаемого искусством Дионисия.
В дружине Рублева и Даниила работы такого своеобразного мастера подтверждают многогранность и многообразие творческих поисков художников, создававших живописный ансамбль Троицкого собора. Среди них были » художники, идущие от старых традиций XIV в. («Тайная вечеря»), и такие новаторы, как создатель трех упомянутых икон.

Продолжение »

Иконы иконостаса Троице-Сергиевого Монастыря: