В ближайшие годы, как бы соревнуясь с Феофаном в искусстве украшения книг, Андрей Рублев создает прекраснейшую рукопись с миниатюрами - Евангелие Хитрово, называемое так по имени его обладателя в XVII в. боярина Богдана Матвеевича Хитрово. Своеобразие и обаяние стиля Рублева в этом произведении проявились вполне: гармония и светлость нежных холодноватых красок, как бы излучающих свет, глубоко человечная задушевность образов, приверженность к композиции в круге, свободная грация и ритм, достойные искусства древних греков, трогательное внимание к миру животных и растений. Все изображенное, от юношески сильного задумчивого ангела с книгой в руках (символа человека и его стремления к знанию), который стремительно вступает в сияющий золотом круг, до голубой цапли, как бы размышляющей над кротко взирающем на нее змеем, до подвижных букв из гибких стилизованных растительных элементов полно ясности, силы и всеобъемлющей ласковости. Лучшие традиции искусства палеологовского возрождения претворились у Рублева в новое качество по стилю и духу вполне индивидуальное, национально-русское, полное просветленной жизнерадостности.
Что Рублев украшал Евангелие Хитрово, свидетельствует особенная светлость живописи, близость к фрескам во Владимире и глубина замысла, как, например, в изображении Иоанна на острове Патмосе.
Мощный и взволнованный, как пророк, Иоанн, обернувшись назад, внимает откровению, нисходящему на него в виде голубого луча. Как бы боясь пропустить что-либо из воспринятого, он обращается к своему юному ученику Прохору, с прилежным вниманием вписывающему на свиток текст о творческой силе слова, как свете, «просвещающем всякого человека, грядущего в мир». Склонения скалистых гор ритмически вторят движениям людей и тянутся к лучу света. Пейзаж, озаренный голубым и розовато-золотистым светом, кажется одухотворенным, а причудливые деревца - одушевленными. С поразительной наглядностью и поэтической образностью передает художник суть философской темы, своими истоками восходящей к учению Платона о «божественном Эросе», претворенному позднее в учение о логосе, т.е. слове любви, проникающем все мироздание.
В 1408 г. летописи сообщают, что Андрей Рублев вновь выполняет заказ великого князя Василия Дмитриевича, продолжающего дело, начатое его отцом,- восстановление древних храмов поры былой независимости Руси. И опять имя Рублева скромно стоит после его старшего друга, а возможно и учителя, Даниила Черного. Они направляются во Владимир заново украшать живописью Успенский собор, построенный во второй половине XII в. сыновьями Юрия Долгорукого Андреем Боголюбским и Всеволодом Большое Гнездо и обветшавший за время татарского ига.
Для Андрея Рублева и Даниила Черного Владимир с его великолепными храмами и строгой прелестью их живописи был символом величия Русской земли. В нем оживали для них предания и правдивые сказания летописей о былой славе и трагедии разорения Руси татарами.
Действительность была еще такова, что «ограды» во Владимире в то время не было, т.е. укрепления его еще не были восстановлены, а опасность татарских набегов далеко не миновала. Летом 1408 года Андрей Рублев и Даниил Черный украсили Успенский собор фресками и иконами, а 1 декабря того же года пришел Едигей к Москве со всей «силой татарской», и рассыпались татары от земли Рязанской до Галича и до Белозера «аки злые волки». А в 1410 г. нижегородский князь послал «изгоном» к Владимиру татарского царевича Талычу со своим боярином Семеном Карамышевым, которые жестоко расправились с жителями Владимира. Многие были иссечены и ограблены. В Успенском соборе был замучен его ключарь Патрикей, не выдавший спрятанных под его сводами людей и драгоценную «кузнь» (изделия из металла).
Суровая действительность того времени, однако, своеобразно претворялась в сознании и искусстве Андрея Рублева и его друга. Среди раздоров они показывали единодушие, среди жестокостей - поддерживали веру в доброту и человечность. В их творчестве раздумье и сосредоточенность как бы успокоили напряженность чувств предшествующего времени, смягчили строгость его образов. Их искусство поддерживало духовные силы народа, обнаруживая и показывая в художественных произведениях его нравственные достоинства. Фрагменты композиции «Страшного суда», сохранившиеся от росписей Рублева и Даниила Черного в Успенском соборе во Владимире, свидетельствуют об этом. Вся картина грядущего конца мира, расчлененная на отдельные сцены, нисколько не пугает зрителя. Художники не сосредоточивают его внимания на возмездии за грехи, напротив, для них Страшный суд - это начало «царства праведных», в котором не будет места «злобе». В нем художники показывают осуществление глубоко народной мечты о восстановлении справедливости, попираемой в окружающей жизни. Продолжение »

Дополнительные материалы: