Яркость рублевских красок не была новостью, и мы знаем новгородские иконы, не уступающие рублевским по яркости и силе цвета, но никогда еще русский иконописец не задавался такой определенной задачей гармонизации цветов, приведения их в единый гармонический аккорд, как это мы видим на Троице и центральных фресках владимирского собора. В рублевскую эпоху живопись даже в самых прекрасных образцах была по преимуществу искусством иллюминирования, подбора ярких и красивых цветов, и мы тщетно будем искать сознательного тяготения к задачам чисто колористического порядка, стремления к максимуму цветовой согласованности и улаженности. Краски владимирских фресок поблекли под действием разъедавшей их известковой побелки, но и блеклые они необычайно гармоничны, в том смысле понятия, как мы его применяем к цветным гравюрам старых японских мастеров вроде Харунобу. Но достигнуть гармонии в линиях, погашенных цветах всегда легче, чем в цветах ярких,- задача обычно не дающаяся, и при освобождении древней стенописи от побелки всегда есть искушение принять за сознательную гармонию гармоничные расцветки, получившиеся от времени и деформации. Краски Троицы являют редчайший пример ярких цветов, объединенных в тонко прочувствованную гармонию взаимоотношений. Построенная на сочетании легких оттенков розово-сиреневых (одежда левого ангела), серебристо-сизых, тона зеленеющей ржи (гиматий правого ангела), золотисто-желтых (крылья, седалища), цветовая гамма Троицы неожиданно повышается до степени ярчайших голубых ударов, брошенных с бесподобным художественным тактом и чувством меры на гиматий центральной фигуры, несколько менее ярко на хитон правого ангела, еще слабее на хитон левого ангела и совсем светло, нежно-голубыми, небесного цвета, переливами - на "подпапортки" ангельских крыльев. В центре композиции получила свое разрешение и борьба света и тени - в белой скатерти стола и темно-вишневом хитоне среднего ангела, являющегося узлом всей композиции. Лица и руки написаны плотно, в светло-желтоватых, с розовым отливом, оттенках, с типичными суздальскими зеленоватыми санкирями теней. Одежды и все "доличное" написаны жидко и "плавко", местами прямо "в приплеск".
Лица трактованы почти в живописной манере, с контуром, теряющимся под сочно наложенной краской, которая его покрывает; он играет здесь роль лишь легкого притенения, акцентирования формы. То же можно сказать и о волосах. Одежды, напротив того, прочерчены по складкам довольно решительными контурами и энергично пробелены, что не дает им расплываться в бесформенных массах. Таким образом здесь как бы сочетается принцип живописный с графическим, причем с мудростью великого мастера попеременно используется то один из них, то другой, в зависимости от задачи. При помощи такого балансирования, напоминающего работу педалей фортепиано, достигается то, что мы называем в игре "туше" и что дает Рублеву возможность, через голову реального восприятия жизни, создавать впечатление шелковых тканей с переливающимися оттенками, как ему это удалось на одежде левого ангела, или путем изысканной красочной гаммы, этой незабываемой цветовой концепции нежно-зеленого с розовыми, с сизыми и бурыми переливами и сине-зелено-голубого, вызывать у зрителя сладостное воспоминание о зеленом, слегка буреющем поле ржи, усеянном васильками.
Несмотря на довольно значительные утраты поверхности изначальной живописи - сильно смыты одежды двух боковых ангелов, особенно левого, утрачены контуры щек левого и среднего ангелов, написано новое дерево на фоне,- их не замечаешь за тем необычайным, глубоким, необъятным, что вложено в бессмертное создание его творцом. Величие этого произведения лежит не в одной его формальной красоте, не только в его живописи, рассчитанной на передачу "неземного" момента и действительно его передающей, и не только в чарующем ритме, в музыке линий, но и в одухотворенности, вдохновенности всего замысла. Прав Ю.А.Олсуфьев, тонко чувствующий эти вещи, когда он говорит о Троице: "Можно смело сказать, что нет ей подобной по творческому синтезу вершин богословской концепции с воплощающей ее художественной символикой, нашедшей выражение в ритмо-графических, гармонично-красочных и сверхпластических построениях; икона онтологична по преимуществу, не только по замыслу, но и во всех деталях выявления".

Список статей о "Троице" Рублева: