Сквозь жар души: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21

Желая привлечь на службу Андрею опытных людей, Иван обещал тем, кто поедет в Радонеж, «великие ослабы». На это и рассчитывал боярин Кирилл, не столько для себя, сколько для троих сыновей, ибо чувствовал: дни его после ростовских потрясений уже сочтены. Действительно, вскоре после переезда в Радонеж боярин Кирилл вместе с женой постригся в Хотьковском монастыре и там умер. Сыновья его остались жить в Радонеже. Но и для них обрушившиеся на семью несчастья не прошли даром. Особенно сильно повлияли они на младшего сына Кирилла - Варфоломея. Внезапное крушение привычного уклада жизни, воочию наблюдаемые казни и пытки, гибель близких - все это приводит к резкому духовному перелому. Пятнадцатилетний Варфоломей начинает мечтать о монашестве. Поэтичными, полными высокой нравственной чистоты видятся ему образы пустынников, умеющих, как думает юноша, выдержать любые испытания во имя братства людей. Отказавшись от своей доли в наследстве, Варфоломей уходит из Радонежа. Вместе со старшим братом Стефаном он забирается в глухой лес, на речку Консеру, и тут на горке, прозванной Маковцем, братья рубят первую келью... В скором времени Варфоломей принимает монашество. Его новое имя - Сергий.

Если вглядеться в лица людей, так или иначе влиявших на исторические события второй половины XIV века, то вокруг Дмитрия Донского плотным кольцом встанут Боб-рок, Владимир Хоробрый, митрополиты Алексей и Киприан, бояре Вельяминовы, Бренк, Кошка и рядом с ними рослый, крепкий, рыжеватый монах с высоким лбом мыслителя и жесткими ладонями землепашца - Сергий Радонежский.
Это он отправился в 1365 году в Нижний Новгород, захваченный Борисом Константиновичем, князем суздальским, и, стоя среди враждебной челяди князя, потребовал, чтобы тот подчинился Дмитрию.
Когда же Сергия прогнали, пошел он по городу и одну за другой затворил все церкви, запретив подданным проклятого Бориса отправлять богослужение, пока не признают Дмитрия, не вернут Москве ярлык на великокняжеский стол.
После этого достаточно было слуха о приближении московской рати... Взбудораженные нижегородцы, включая недавних верных слуг Бориса, отреклись от суздальского князя и пошли на примирение с Москвой. Это Сергий, заметив колебания Дмитрия Донского в 1380 году, ухитрился так сыграть на религиозных чувствах московского князя и его советников, что Дмитрий Донской «вдохновился» на битву с Мамаем! И это снова Сергий пять лет спустя, в 1385-м, заставил князя Олега Рязанского, только что разбившего дружину Дмитрия и не желавшего слышать ни о каких переговорах, уступить московскому князю!... Откуда же такой непререкаемый авторитет? Откуда такая сила? Что способствует появлению Сергия Радонежского на политическом горизонте Московского княжества? Почему именно он, а не другой какой-нибудь игумен становится чуть ли не вершителем исторических судеб? Ответ довольно прост.
Сергий Радонежский, срубив келью на Маковце, основывает не совсем обычный для той поры монастырь - общежитийный. Он «обобщает» все имущество сошедшихся к нему монахов, устраивает общие трапезы, заставляет всех «кормиться от рук своих», отказывается принимать в монастырь вклады людьми, землей и промыслами.
В других монастырях (да поначалу и в Троицком) порядки были иные. Иноки устраивались в них так, как могли и как хотели. Состоятельные люди, постригаясь, делали богатый вклад, и это позволяло им жить в свое удовольствие. Кое-где «пустынники» за бражничеством и блудом вообще переставали ходить в церковь, а игуменов, пытавшихся вразумить братию, били и выгоняли прочь. И развеселая жизнь «святых отцов» текла по-прежнему, обеспеченная трудом закабаленных крестьян, ростовщичеством и выгодной торговлей. Естественно, что стяжательство монастырской братии не являлось тайной для обездоленного народа, так же как не являлась для народа тайной недостойная жизнь «белого духовенства» (так называли священников в отличие от монахов - «черного духовенства»). В тридцатые-сороковые годы XIV века в Новгороде и Пскове возникает ересь, получившая название «стригольничества». Наиболее сильной стороной ереси являлась как раз критика «неправедной жизни» духовенства. Развивая эту критику, псковские еретики пошли еще дальше - отрицали монашество и духовенство вообще, отказывались слепо признавать «авторитеты», защищавшие право монастырей на владение людьми и землей, замахивались и на самые основы христианского учения.   Продолжение »