Сквозь жар души: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21

Двести пятьдесят лет отделяли Андрея Рублева от того времени, когда Андрей Боголюбокий, став великим князем, не пожелал остаться в нелюбимом Киеве и, забрав часть святынь из его храма, ушел с дружиною на север. Но и северный город - Суздаль - оказался не по душе властному, умному политику и полководцу. Крепко сидели в Суздале старые боярские роды, косо поглядывая на князя, не желавшего считаться с их мелкими, «усадебными» интересами. В смелых планах Андрея Боголюбского, замыслившего объединить русские земли, боярство ничего хорошего для себя не могло усмотреть. Князь тоже понимал, что помощи от бояр не дождешься: медведь сам себя на рогатину не насадит.
И тогда бросил он суздальцам вызов: сделал столицей свободный от боярского засилья городок Владимир.
Обосновавшись в этом неказистом городке, князь позаботился, чтобы новая столица не уступала в красоте старым. И развернулась во Владимире кипучая деятельность каменотесов, чеканщиков, литейщиков, плотников, зодчих, живописцев - всякого ремесла знатоков и умельцев. Недаром говорят про русского человека, что он одним топором любую диковину сотворит, дали бы только размахнуться... Андрей Боголюбский «размахнуться» давал. «Мизинные» люди, среди которых князь искал опоры в борьбе с боярами, без хлеба при нем не сидели, под окнами не христарадничали. И засверкали плиты белого камня, запахли смолою леса вокруг новых теремов и церквей, запылали горны медников, потянулись на Владимирский холм возы с глиною да известью. Началось!
Город, основанный еще Владимиром Мономахом, быстро разрастался. Расширилась княжеская крепость. Стены охватили теперь и посад, где жили «мизинные» люди. Знаменитые Золотые, Серебряные и Медные ворота стали, на зависть недругам, неприступны и величественно-красивы. А поблизости от Владимира, в селе Боголюбове, возник новый княжеский замок, где под прикрытием крепостных стен поднялись белокаменные, связанные сенями и башнями, собор и палаты. Невдалеке же от замка в память о своем сыне Изяславе, погибшем в походе на булгар, повелел князь Андрей Боголюбский возвести над светлой речкой Нерлью церковь Покрова.
Нет нигде в летописях имен мастеров, сложивших ее. Словно сама природа русская взметнула этот храм среди лугов, над изгибом реки, создав ту гармонию льющихся и прямых линий, печали и радости, какую знает только она... Дробится в резных стенах солнце, играет тень, в Нерли непрерывно струится отражение церкви, и видишь не холодный храм, а живую, трепетную душу человека, вложенную в эти камни, чтобы потомки ведали: прекрасна жизнь, какие испытания ни выпали бы на твою долю.
Если здания бывают достойны поэм, церковь Покрова-на-Нерли заслуживает их едва ли не первой! А в самом Владимире строился в это время Успенский собор. Андрей Боголюбский хотел, чтобы стал он главным собором всей земли Русской.
...Едва постройка была закончена, храм сильно пострадал от пожара. Он словно разделил судьбу князя Андрея, предательски убитого заговорщиками. «Мизинные» люди отплатили боярам за смерть князя, отрезав убийцам-Кучковичам пятки, прогнав их лесом по шишкам и колючкам до безымянного озера и утопив там. Озеро с той поры получило имя Поганец.
А заложенный при Андрее собор владимирцы отстроили заново.
Его-то и предстояло расписать московским мастерам.

Шире всего известны и лучше всего исследованы из «успенских» работ Андрея Рублева и Даниила Черного фрески, посвященные теме «Страшного суда». Фрески эти чрезвычайно интересны.
Тема «Страшного суда» встречается в росписях древних русских храмов нередко. Мы знаем, как воплощали эту тему художники до Рублева. Знаем фрески новгородской Церкви Спаса Нередицы, собора Снетогорского монастыря, Дмитриевского собора во Владимире. Помещался «Страшный суд» всегда на определенном месте: на западной, противоположной алтарю, стене.
В росписях Снетогорского монастыря встают из гробов мертвецы, оживают апокалиптические звери, уродливый черт подпаливает грешного богача... На фресках Нередицы - грозный бог, перепуганные его гневом Адам и Ева и опять черт с огнем. В уста черту вложен ехидный совет богачу, просящему воды: «Друже богатый, испей горящего пламени!»   Продолжение »